Но только сели к столу, как старик беспокойно заворочался и снова заохал.
— Эх, отец дорогой! Обидел ты меня! Прямо нож вонзил в душу… — заговорил было Ахметшай.
И как раз в этот момент в дверь требовательно застучали.
Нурания и Ахметшай побелели.
— Кто это? — засуетился Ахметшай. — Надо уходить…
Он торопливо надел плащ, затянул ремень и, выхватив кинжал, подошел к окну.
— Нурания, гаси свет! Сними халат и ложись под одеяло. Не открывай дверь!
Как только погас свет, он поднял штору маскировки, с треском открыл окно, уже заклеенное по щелям бумагой, и спрыгнул в темноту.
Нурания поспешно закрыла окно, поправила маскировку и ощупью добралась до кровати. В дверь стучали все сильнее и требовательнее.
Нурания подошла к двери:
— Кто там?
За дверью послышался голос Хадичи:
— Нурания, открой-ка. Тебя спрашивают.
Нурания открыла дверь. В глаза ударил свет карманного фонарика. Оттеснив ее, в дверь протиснулись двое милиционеров. Освещая коридорчик фонарем, они прошли в комнату.
— Зажги свет.
Нурания узнала говорящего по голосу.
— Никак, это вы, Мухсинов-абый? Среди ночи? Что вам нужно?
Мухсинов нашел выключатель и зажег свет. Нурания стояла перед ним в одной рубашке.
— Прикройся! — строго сказал Мухсинов. — Я по делу пришел. Где гость?
— Какой гость?
— Твой брат Захри вернулся?
— Что вы, что вы! Господи помилуй! Откуда?
Мухсинов дал знак милиционеру, они начали осматривать комнату.
13
Рифгат остался на улице.
— Наблюдай за окнами, — сказал ему Мухсинов. — Если кто выпрыгнет из окна, задержи. Кто прыгает из окна, тот нечестный человек. Хоть бей, хоть стреляй, но не упусти. Только смотри, не отправь нечаянно на тот свет. Сам знаешь…
Рифгат выслушал совет спокойно. Оставшись в темноте ночи, под промозглым осенним дождем, он прохаживался по улице, и только заряженная винтовка в руках напоминала, что дело это серьезное.
Он слышал стук в дверь и ждал — скоро ли откроют? Чем встретят? А вдруг стрельбой? Как ему быть в таком случае?..
И вдруг одно из окон с треском распахнулось. Рифгат насторожился и подхватил винтовку. Он слышал, как кто-то совсем рядом тяжело спрыгнул на землю.
— Стой! Стрелять буду!..
Человек метнулся в сторону. Рифгат наудачу выстрелил и бросился вдогонку, разбрызгивая ногами лужи. Он уже близко слышал тяжелое дыхание бегущего и замахнулся прикладом, чтобы сбить с ног. Но удар пришелся мимо, и Рифгат, потеряв равновесие, ударился головой в спину беглеца. Тот упал в придорожную яму. Рифгат навалился на него всем телом, пытаясь скрутить руки. Завязалась борьба…
Яркий луч света упал на лицо неизвестного. Рифгат увидел фуражку с кокардой и высоко занесенный кинжал. Но человек с фонарем схватил преступника за руку. Очевидно, схватил крепко: тот даже заревел от боли и ярости.
Через минуту двое мужчин заломили Ахметшаю руки и связали ремнем.
Рифгат видел только фонарь на груди человека, который пришел ему на помощь, а лица разглядеть не мог.
Со стороны калитки, тоже с карманным фонарем в руке, подбежал Мухсинов.
— Поймали? — крикнул он. — А ну-ка, что это за зверь.
Он осветил фонарем лицо пойманного.
— Ну, друг Ахметшай! Где это ты пропадал? По правде сказать, тюрьма соскучилась по тебе. Значит, в бандиты записался? — Мухсинов сдернул с его головы фуражку и с недоумением посмотрел на офицерскую кокарду. — Это еще что за маскарад?
— Играем спектакль, — буркнул Ахметшай.
— Давайте отведем артиста в теплое место…
Лишь после узнал Рифгат подоспевшего к нему на помощь парня. То был сын Атлы Хайруллы, Сайфулла Табанаков.
14
Через несколько дней Рифгат уехал в Москву, Провожать его собралось много знакомых. Вместе с матерью пришла попрощаться и Карима.
Она была очень взволнована.
Рифгата она считала близким человеком, ценила его душевную чистоту и всегдашнюю доброжелательность. Никто не умел так подойти к ней, понять ее. Так легко ей было, пока он жил в Ялантау, — она забывала при нем свои горести. А главное, ведь он был близким товарищем Шакира…
На прощание Рифгат сказал ей:
— Если останусь жив, надеюсь поздравить тебя и Шакира с двумя победами: первая будет над фашистами, вторая — победа настоящей любви!
Он попросил мать не отпускать от себя Кариму до возвращения Шакира.
— Не думай, что он бросил ее. Шакир хороший парень. Вернется к ней, вот увидишь.