Камиль снял сетчатую майку и белые брюки и, перекинув их через плечо, с ведерком в руке шел по берегу. Он был сегодня весел, ему хотелось шутить и смеяться. Но жене его было не до шуток. Сания была серьезна — ведь скоро она станет матерью второго ребенка, И было естественно, что она одна не сняла свой шелковый, в крупных узорах халат. Учителя наперебой старались оказать ей внимание, уступая ей лучшие места на пляже. И предупредительнее всех был сам Камиль.
— Иди-ка в тень, Сания! — крикнул он. — Вот отличное место: всю Каму видать.
Он поставил на землю ведерко и постелил на песке плащ, повесил свою одежду на гибких лозинках.
К нему первым подоспел Хасан.
Мальчик поставил на песок камышовую корзину и вопросительно посмотрел на отца.
— Постой, тут мама сядет. Сумку поставь под куст и бери удочки…
Сания осторожно опустилась на разостланный Камилем плащ.
— Дайте мне «Совет эдебияты»[1], — попросила она. — Для меня это лучшее развлечение. Почитаю тут, в тени.
Камиль на минуту почувствовал некоторую стесненность, будто он в чем-то виноват перед Санией.
— Ладно, — сказал он, — я закину удочки, а ты посмотри журнал. Я скоро…
— Ты обо мне не думай, Камиль, — улыбнулась Сания, — иди купайся, отдыхай. Я посижу одна.
— Хорошо, так и сделаем. Я пойду к лодке, там меня ждут. Закинем подпуск, потом немного поплаваю. За это время и рыба поймается. Ты, Хасан, разжигай костер и вскипяти воду — сварим уху. Потом все пойдем погулять по лугу. Хорошо?
— Хорошо, хорошо, — согласилась Сания. — Иди. Но смотри будь осторожен. Ты ведь не селезень.
Неподалеку в кустах засмеялись. Камиль решил похвалиться:
— Ну, в воде я как рыба… Не правда ли, Сулейман-абый?
Откуда ни возьмись появился человек с усами, как у Максима Горького, в чесучовом костюме и в тюбетейке. Он по-доброму улыбнулся, как улыбаются все люди с такими усами.
— Да, да! Камиль не такой парень, чтобы подкачать.
— Спасибо, Сулейман-абый. Приглашаю вас с Хафизой-апа к нам ухи отведать. Сания, скажи-ка, сколько времени?
Сания, отогнув рукав халата, посмотрела на маленькие часики.
— Одиннадцатый пошел…
— Эх, пропустил ты лучшее время клева, Камиль, — сказал Сулейман. — Стоило приглашать гостей, — ведь рыба-то еще в Каме ходит…
— На уху я всегда успею наловить! Словом, когда поспеет уха, вы — к нам. Никому больше не обещайте… Пошли, Хасан!
Камиль подхватил удочки и пошел к реке. За ним вприпрыжку побежал Хасан.
Возле Сании остался Сулейман со своей женой. Некоторое время все молча любовались берегами реки.
Старого учителя Сулеймана знали в Ялантау все. Он давно вышел на пенсию, но часто бывал в школе и дружил с учителями.
Не снимая пиджака, он вытянул на песке ноги и вздохнул:
— Эх, гляжу я на Камиля и завидую…
Сания улыбнулась.
— Когда старый человек завидует молодому, это неудивительно, Сулейман-абый, — сказала она. — А вот дожить до такой старости, когда старому завидует молодежь, это бывает реже.
К разговору присоединилась Хафиза, жена старого учителя. Она сидела в стороне, зарыв ступни в горячий песок.
— Жаль, детей у вас мало, — сказала она. — Не понимаю, почему нынешние боятся иметь детей?
— У нас скоро будет двое, Хафиза-апа, — сказала Сания.
— А мы четверых вырастили. Надо было еще пятого. Ведь вырастут и разлетятся все…
— Дети у вас хорошие. Кстати, Сабит уехал?
— Уехал уже.
— Надо бы еще погостить. Только начались хорошие дни…
— Отозвали…
Сулейман и Хафиза любили, когда их расспрашивали о детях. Им было приятно рассказать, что один из сыновей служит командиром в армии, а младшая дочка уже учится в университете. А если разговор заходил о старшем, Сабите, Сулейман не мог не похвастаться. Правда, при этом он всегда переходил на шутливый тон.
— Эге! — сказал он. — У Сабита дела в порядке. Собирается получить докторскую степень! Доктор химических наук профессор Сабит Сулейманович Гафуров! Хе-хе! Сулейманович!.. Отлично, не так ли?
Хафиза, кажется, стеснялась слушать ребяческую похвальбу старика.
— Погоди-ка, — вставила она, — ведь Сабит еще не защитил диссертацию.
— Защитит! Ведь профессора уже рассмотрели. И даже академик похвалил…