— Можно войти?
От неожиданности Камиль настолько растерялся, что даже не сообразил встать и пойти навстречу гостье.
Знакомый голос повторил:
— Вы тут, Камиль?
Камиль вскочил с места — в дверях стояла сияющая Фардана.
— Фардана? Неужто вы? Откуда?
— Камиль? Жив!..
Они бросились друг другу в объятия.
13
Еще в Казани Фардана попросила направить ее в ту армию, в которой служил Камиль. Эту просьбу она повторила и в Москве. И нашлись люди, которые посчитались с ее желанием. Только попала она в медсанбат другого соединения.
Первые месяцы дивизия держала оборону, и работы у всех было не так уж много. И вот к Фардане стали приставать некоторые женолюбивые офицеры. Она и так не была дурнушкой, а на фронте ее красота многим казалась просто ослепительной. И они старались завоевать ее сердце любыми путями: одни пытались расположить ее к себе добротой, мягкостью, другие — настойчивостью и даже угрозами. Были и такие, которые опирались на свои чины. Но Фардана не поддавалась и от натиска настойчивых отделывалась с помощью своей бойкости, способности не теряться. А одного слишком назойливого майора отпугнула именем самого генерала. Когда майор цинично заявил ей: «Я не верю вам. Вы только предо мною строите из себя недотрогу, а сами с кем-то гуляете», — она в запальчивости ответила с вызовом:
— А какое вам, собственно, дело до этого? Может быть, я гуляю с самим генералом?! И если не хотите иметь с ним дело, оставьте меня в покое.
Ответ Фарданы действительно охладил нахального майора, но самой ей вскоре пришлось попасть в связи с этим в довольно неприятное положение.
Видно, майор о ее ответе рассказал другим, и некрасивые слухи дошли до командира дивизии. А в вопросах морали он был человеком крутым, беспощадным — безнравственных, развращенных людей просто не терпел. И вдруг слухи о нем самом…
Возмущенный, он вызвал Фардану.
Когда Фардане сказали, что ее вызывает генерал, она сначала растерялась. «А что, если я приглянулась самому? — подумала она. — Боже, сохрани меня от генеральской любви…» Но, по правде, испугалась она не очень — мол, если надо, и генералу сумею дать отпор.
Но у генерала она растерялась по-настоящему. Фардана, которая ни перед одним мужчиной не терялась, сникла, стала похожей на побитого щенка, едва увидела сивые генеральские усы и его страшно злые глаза, едва услышала его первые слова. Она склонила вспыхнувшее жарким пламенем лицо и долго не могла поднять глаза на генерала.
Собираясь идти по вызову. Фардана узнала у опытных людей, как ей следует войти к генералу, как доложить о себе, как держаться. Но генерал на все это не обратил ровно никакого внимания, а сразу же прямо и бесцеремонно спросил:
— Кто ты? И кому ты говорила, что ты генеральская «пепеже»?
По этому вопросу, заданному резким и злым голосом, Фардана поняла, как выглядит она в глазах генерала. Она — не красивая девушка, не медсестра, достойная внимания, а самый недостойный, самый негодный, совершивший воинское преступление солдат. Она обвиняется в клевете на генерала! И это ведь почти правда! Как объяснить, как доказать, что это совсем не так, что в данном случае все дело в этом «почти», а не во всем остальном? Выход один — признаться, как было все на самом деле, и просить прощения…
Призвав на помощь всю силу воли, Фардана подняла голову, посмотрела на генерала ничего не видящими от испуга и смущения глазами и еле слышно, жалким голосом, произнесла:
— Товарищ генерал, простите… Когда я говорила это…
— Значит, ты и в самом деле это сказала?
— Сказала, товарищ генерал. Только вы, пожалуйста, меня…
Генерал не дал ей договорить. До сих пор он еще сомневался в правдивости слухов, думал, что какая-то медсестра не могла дойти до такого бесстыдства…
— Значит, ты явилась в дивизию с дурными целями? Значит (генерал хотел сказать: «гордясь своей красотой», но, подумав, что испорченная, развращенная женщина использует и это, сказал по-другому)… Значит, считая себя красавицей, ты явилась сюда развращать командиров и клеветать на высший комсостав?..
Эти жестокие и несправедливые слова больно задели Фардану. Здесь-то и показала свою силу ее незапятнанная душа — она возмутилась и восстала против грозного генерала. В глазах Фарданы вспыхнули огоньки, она выпрямилась и уже смело посмотрела в глаза разъяренного генерала.
— Товарищ генерал! Вы сначала прочитайте мораль своим офицерам!..
Голос ее прозвучал твердо и требовательно.
Генерал, который привык сам предъявлять требования и приказывать, обычно не встречая сопротивления, в первое мгновение буквально оторопел. Но быстро пришел в себя и еще более жестко, с угрозой произнес только одно слово: