К сожалению, следующим его соперником был я. Благодаря одному усатому ядерному реактору мне было насрать на то, чем он там намазал свои стрелы и ножи. Да и думаю, что преимущества по скорости у него передо мной не будет.
Хина едва-едва уговорила надзирателя взять её с собой на Арену в день вторых игр. Он строго предупредил её, чтоб она не лезла к Крису и не пыталась его там найти. Ему наверняка уже написали официальное уведомление о передаче рабыни на временное содержание его брату. К сожалению, освободить её он всё ещё не мог, не обладая таким правом. Для этого надо, чтобы либо сам хозяин передал права, либо умер и тогда Вайлд уже станет её владельцем. Когда организаторы узнали, что Вайлд – родной брат «Чёрного дракона», то тут же нарекли его «Белым драконом» и несмотря на номера, сдвинули их бой в самый финал вечера, хотя он должен был быть одним из первых.
Моим боем открывали вечер, а пока мы вынуждены были смотреть самые разные выступления.
На удивление была и королевская речь.
В этот раз сам Король Морей почтил нас своим присутствием. На долго его не хватило, и он удалился после первой казни. Вайлд сказал, что это из-за жары, а он обязан сидеть в своей шубе и короне.
Мда… Тяжко быть монархом, наверное. Исходя из этого он сделал вывод, что Король наверняка вернётся на вечерние выступления.
Самое главное из королевской речи было то, что он представил на Арене главный приз и это был не «Венец мечей».
На специальный пьедестал, на середине Арены, рядом с отцом встала вторая принцесса Страны Морей.
Мэйвэн Морская.
Именно так её представили, возможно следовало говорить её фамилию как оно было на японском, но в моей голове оно как-то перевелось по смыслу сказанного.
Так я впервые её и увидел. Вполне себе симпатичная девушка старше меня чуть более чем на год. Она вышла в тонком белом платье, расшитом тёмно-зелёными узорами. Сама была весьма стройной, но всё, что надо, уже неплохо выделялось, пусть было надёжно прикрыто платьем. Я не смог толком рассмотреть её лицо из-за того, что она лишь один раз для приветствия подняла голову. Я тогда увидел только зелёные глаза, что выделялись на фоне её огненно-рыжих длинных волос. Если честно, то от такой жены я бы не отказался. Теперь отдавать её Орочимару, не хотелось от слова совсем. Понимание того, что эту девочку в её пятнадцать лет будут использовать как расходный материал, возможно бить и пытать, а потом всё равно убьют и вскроют двое сумасшедших вроде Кабуто и Орочимару серьёзно так испортило мне настроение.
Меня уже не тошнило. Глядя на неё, пока ещё живую, но уже грустную от понимания того, что даже со статусом принцессы из-за своего «дара» она является просто ценным призом, я снова начинал злиться на этот мир. Как оказалось, всё познаётся в сравнении.
Рабство, жестокие убийства без особенных причин, злоба, презрение по социальному статусу, эксперименты над живыми людьми… Всё это было не где-то там, как обычно, в моём родном мире, когда читаешь об этом из СМИ, а прямо здесь, перед глазами. Противнее всего было осознавать, что именно я тоже приложил к этому руку. Чёрт бы побрал этот мир, даже когда людей в очередной раз скармливали диким зверям, я не мог ничего сделать и от этого только морщился и отворачивался. И я всё ещё здесь… Никогда не смогу тянуть на полную катушку.
Жаль только, что моё «авторитетное» мнение по данным вопросам, мало кого волновало. Сжимая кулаки и думая о том, что я уже стал частью того, что было мне так противно, а именно деятельности Орочимару, то я понимал, что могу злиться лишь на себя. Сейчас уже и не вспомню, что именно не нравилось мне в моём родном мире. Хотя с гневом на всё это приходило понимание, что злюсь я в первую очередь на самого себя за свою слабость и бессилие. В такие моменты я понимал, что быть просто парнем, который сам не причастен ко всяким подобным зверствам – не достаточно. Просто стараться жить, смирившись с тем, что всё теперь вот такое – не для меня. Если для чего-то мне и была дана эта «вторая жизнь», то для того, чтобы я либо всё изменил, либо снова погиб, но уже пытаясь, что-то сделать. А не ждать, трусливо спрятавшись в офис, пока многие стараются изо всех сил находясь по ноздри в дерьме.