Уворачиваясь от объятий, Вицли сделал шаг назад и тут же потребовал:
– Ваши документы, гражданин!
– Какие документы, Пуцли, бивнем тебя по башке?! – взвился Бородавочник. – Это же я!
– Мы не проходили регистрацию, – поспешил вмешаться я. – Были в длительной… экспедиции.
– Тогда платите таможенный сбор, – заявил Вицли. – Двадцать монет с носа.
– А с задницы не хочешь? – зарычал Бородавочник.
Его ноздри при этом расширились, в глазах вспыхнул недобрый огонек, а верхняя губа приподнялась, обнажая не совсем человеческие клыки. Самый настоящий, живой неандерталец!
Я покачал головой.
Увы, похоже, никакое воспитание не в силах вытравить наследственную память. Это в генах – в опасной ситуации, если под рукой нет увесистой дубинки, обнажать клыки и пытаться перегрызть противнику горло.
Торопливо обшарив карманы, я выудил горсть мелких монеток – таэлей, имевших хождение на всем древнем Востоке, в том числе и в Китае.
– Вот плата за вход, господин таможенник, – со всем возможным сарказмом сказал я, протягивая деньги.
Не моргнув глазом, Вицли ссыпал монеты в карман «комки» и повернул рычаг на стене сторожки. Оба шлагбаума стали со скрипом подниматься, причем, один почти тут же заклинило. Для того чтобы пройти под ним, нам пришлось нагибаться.
Презрительно фыркнув, Бородавочник заявил:
– Работнички, медведь их задери! Крэг, неужели это все Илюха натворил?
– А больше некому, – вздохнул я. – И если ничего не придумать, кончится все очень плохо!
– Может, его того… обратно в юру отправить? – предложил Бородавочник. – Тираннозавру на обед?
– Как ты его отправишь? Волоком потащишь? – возразил я. – Он не дурак, по собственному желанию на верную гибель отправиться. И потом, ты слышал, как к нему теперь остальные относятся: Илья Иванович – с уважением! Кто ж нам позволит его увести? И с Дверями что-то происходит непонятное…
– Что же тогда делать, Крэг?
– Не знаю. Подумать надо…
Бородавочник тут же сел на корточки посреди дороги, достал сигареты и закурил.
– Ты чего расселся? – поинтересовался я.
– Думать буду, – неандерталец выпустил клуб дыма. – Я на ходу думать не могу. Слушай, Крэг, неужели Илюха всем ребятам голову задурил? Не может этого быть! Мы-то с тобой не поддались?
– Возможно, не всем, – я тоже вытащил сигареты, зажигалку и присел на камень у обочины. – Только вот времени у нас на выяснение настроений почти нет.
Словно в подтверждение моих слов почва заметно вздрогнула, по земле пробежала легкая рябь, и дорога из песчаной превратилась в асфальтовую, а валун подо мной трансформировался в полосатый бетонный блок дорожного отбойника. Солнце мигнуло пару раз и подернулось белесой пеленой, а воздух стал тяжелым и влажным как перед грозой.
– Ты как всегда прав, Крэг, – поежился Бородавочник. – По-моему, надо просто собрать всех на площади и прямо сказать, мол, ребята, или нам всем приходит большой звиздец, или мы живем по старому. Вот же – нагляднее некуда!
Он кивнул на преобразившуюся дорогу.
– Нас не станут слушать или того хлеще: выгонят из Поселка… Но, кажется, я знаю, что надо делать, напарник! И если я окажусь прав, все вернется на свои места. Пошли!
Преданный Бородавочник тотчас встал и выбросил окурок.
– Тебе виднее, Крэг! Я всегда с тобой.
6.
Поселок изменился до неузнаваемости. Вокруг вымощенной гранитной брусчаткой площади аккуратным кольцом стояли новенькие, пахнущие штукатуркой одинаковые коттеджи а-ля Средний Запад перед Великой депрессией. Возле каждого дома был разбит палисадничек с сиреневыми и розовыми кустами, и торчала мачта с фонарем. Вместо глинобитного склада теперь красовался большой ангар из листового алюминия с откатными дверями, а дом Мироныча стал двухэтажным и кирпичным.
Бородавочник ошалело помотал головой, развел руками и сказал:
– Чтоб меня рогач затоптал! Это что такое?
– Экскурсии сейчас устраивать у нас нет времени, – поторопил я его, – идем!
Мы направились к зданию с вывеской «Совет независимого поселения Freemisertown».
Я очень спешил. Потому что мне было страшно. Потому что когда-то, в прошлой и унылой жизни, я все это уже видел. Потому что я знал, чем все это может закончиться. А еще мне было обидно и стыдно. Потому что ведь именно я принес всем этим хорошим и разным людям, мечтавшим жить, как им хочется, а не как положено, самую опасную из болезней, от которой у них просто нет защиты, иммунитета, а потому она для них – верная гибель. И теперь я просто обязан был уничтожить ее источник… или сгинуть вместе со всеми.
Я шел и надеялся только на одно: застать Лёлика одного, чтобы никого больше рядом не оказалось. И для задуманного у меня была только одна попытка. Если дело не выгорит, то повторить ее мне не удастся.
В знакомой приемной было пусто, а на двери с табличкой «Председатель» висела записка «Сегодня приема не будет». Чувствуя, как мной постепенно овладевает ужас, я остановился перед ней и попытался прикинуть, где же наш председатель может быть. Куда он мог уйти?
В отличие от меня Бородавочник сомнений не ведал. Решительно отодвинув меня в сторону, он со всей своей силы жахнул кулачищами по крестовине. Не выдержав первобытного напора, дверь с грохотом провалилась внутрь кабинета.
Лёлик сидел за столом у окна с пустым стаканом в руке, а рядом с ним стояла Хильда. В руках у нее был бокал, наполненный темно-красной жидкостью. Еще я заметил, что по обе стороны от стола в углах кабинета светились призрачным голубоватым светом дэхуанские императорские вазы. Похоже именно их и спер в Пекине дурак Проныра.
– Ну, здравствуй, Илья Иванович, – мрачно сказал я.
Хильда хотела было что-то промолвить, но, напоровшись на яростный взгляд Бородавочника, осеклась и застыла с полуоткрытым ртом. А вот председатель не подкачал. Совершенно спокойно, так, словно подобные появления в его кабинете были обычным делом, он проговорил:
– Физкультпривет! Что-то вас давненько не видно было?
– Давненько? – Бородавочник нехорошо улыбнулся и, передвинувшись к окну, оказался у нашего найденыша за спиной. – Дела разные, Илюха, появились! В последнее время у нас их просто невпроворот.
В лице Лёлика что-то дрогнуло. Похоже, маневр неандертальца ему не понравился. Очень не понравился.
– А вы, ребята, вид на жительство уже получили? – мягко спросил он. – Мне вот тут в Совете как раз не хватает пары консультантов по доисторическому периоду. Я вам хотел предложить…
– Ты, Илья Иванович, не просто паразит, ты самый настоящий разрушитель мироздания, – сказал я почти нормальным голосом. – И я думаю, зря мы тебя сюда притащили!
– Да ты что, Крэг?! – Лёлик поставил стакан на стол и попытался встать, но тяжелая волосатая длань неандертальца пригвоздила его к месту. – Я же как лучше хотел, – голос у Лёлика предательски дал петуха, – чтобы порядок, чтобы все…
– Кому лучше, Илья Иванович?
– Всем! Люди стали жить лучше, – уже не сдерживаясь, взвизгнул Лёлик. – Да ты в окно посмотри, как они жить начали!
В этот момент по Поселку прокатилась очередная волна трансформации. Комната, в которой мы находились, превратилась в каземат с плесенью на стенах, стол обернулся доской на козлах, председательское кресло – перевернутым бочонком, а по углам зачадили смоляные факелы. Пол оказался по щиколотку залит воняющей прокисшей кожей водой. И самое неожиданное – исчезла Хильда! Я невольно передернул плечами: дело принимало совсем плохой оборот.
– Лучше, говоришь? – повел я рукой вокруг. – Полюбуйся, твоя работа.
– Нет! Это не я! – у Лёлика явно начиналась истерика. – Это ты во всем виноват! Да, ты! Если бы…
Самый удобный момент, для того чтобы претворить в жизнь свой план. Ну, с Богом!
– У меня нет времени с тобой препираться, – оборвал я его, – и нет желания утирать тебе сопли! Ты должен немедленно признать, что действовал вполне сознательно, в угоду собственному честолюбию, наплевав на последствия и обманув многих жителей Поселка. Иначе… – я чуть повернул голову и прищурился.