Ранним утром в день Второго июля капитан, преисполненный патриотического пыла, вышел на площадь в той же парадной форме. Откуда он узнал, что Како Подре служил когда-то ефрейтором в армии, никому не известно. Может быть, благодаря привычке разговаривать со всеми, выслушивать признания и воспоминания, обсуждать различные дела. Как бы то ни было, Второго июля на рассвете население Перипери было разбужено тревожными звуками военного рожка - Како Подре играл на площади зорю с воодушевлением человека, обретшего снова утраченную юность, а капитан с помощью Зекиньи поднимал на намыленный шест флаги Бразилии и Баии. Может быть, мелодия была сыграна не совсем точно - музыкальная память Како Подре слегка притупилась, - но кто обращает внимание на такие ничтожные детали? Разбуженные старики повскакали с постелей - что за дьявольщина, что случилось? Они напрягли слух - звуки рожка прорезали утреннюю тишину, казалось, они будили солнце Второго июля, ведь оно, как утверждает знаменитый гимн, "в этот день бразильское и сияет ярче, чем в первый день творения". Во всяком случае, тут что-то связанное с военными. Испуганные жители вообразили, будто началась революция, ведь газеты были полны слухов. Конечно, революция! - вслед за звуками рожка чудовищный грохот потряс Перипери. Ракеты взлетели в воздух, они взрывались одна за другой, словно орудийные залпы гремели, - все это происходило под компетентным командованием капитана.
Наконец он крикнул Мисаэлу, станционному носильщику:
- Двадцать один! Довольно!
В окнах появились испуганные, заспанные лица. Дети бежали к площади, где собирались рыбаки и рабочие "Бразильского Востока". Перед ними капитан произнес в тот памятный день свою первую речь. Через некоторое время появились старый Жозе Пауло, Адриано, Эмилио Фагундес, Руй Пессоа и другие - все в пижамах. Возле флагштока вытянулся по стойке "смирно" Зекинья Курвело. В петлице у него красовалась желто-зеленая ленточка [Цвета национального флага Бразилии].
В десять часов состоялось обычное торжество у школы, значительно расширенное, однако, декламацией "Оды в честь Второго июля" Кастро Алвеса [Антонио де Кастро Алвес (1847 - 1871) - великий бразильский поэт, боровшийся за освобождение негров от рабства и за независимость родины] и второй за тот день содержательной речью капитана, изобиловавшей великолепными образами. Вместе с героями освобождения Баии - Лабатутом, Марией Китерйей и Перикитаном - Васко Москозо де Араган прибыл с полей Кабрито и Пиражй, с полей сражений у Итапарики и Кашоэйры, вошел в город Салвадор по дороге, ведущей из Лапиньи и Соледаде, изгнав раз и навсегда португальских колонизаторов, и в волнении склонился над телом Жоаны Анжелики, павшей у ворот монастыря раскаявшихся грешниц в Лапе. Капитан преобразился, он горел негодованием против лузитанских угнетателей, он прославлял память мужественных баиянцев - освободителей родины. Ведь подлинная независимость была достигнута именно в день Второго июля, кровь баиянцев сделала лозунг Ипиранги [7 сентября 1822 года на берегу реки Ипиранга в Сан-Пауло принц-регент дон Педро провозгласил независимость Бразилии, бросив клич: "Независимость или смерть!" Он был коронован как первый император Бразилии] реальностью.
После исполнения гимнов Васко командовал парадным шествием по главной улице. В нем приняли участие двое носильщиков, учителя и ученики, Зекинья Курвело, а к ним постепенно присоединились все жители предместья. Мужественный голос капитана гремел:
"Смирно!", "Правое плечо вперед, шагом марш!" Пуговицы его кителя блестели на солнце, облако пыли, серебристое от мелкого дождика, сопровождало шествие.
На площади дети, учителя и учительницы, Зекинья и носильщики (Како Подре уже пошатывался, он начал пить еще до утреннего сигнала) выстроились и принесли присягу у знамени. Вечером капитан произнес еще одну краткую речь перед жителями, собравшимися посмотреть на спуск флага. Правда, финальная церемония была несколько омрачена случаем, достойным сожаления. Оказалось, что Како Подре почти,в бесчувственном состоянии и не в силах взять ни одной ноты на рожке. Пришлось заменить его школьником, но это уже было совсем не то. Впрочем, блеск праздника от этого не потускнел: бенгальские огни, колеса и ракеты, осветившие небо, вполне компенсировали.неприятность с Како Подре. Мисаэл же держался в пределах благопристойности.
- Да, сеньоры, - говорил потом старый Проныра, - стоило капитану поселиться здесь, и праздник Второго июля прошел у нас на высоте... Молодчина наш капитан!
Теперь репутация капитана окончательно укрепилась, и он, подобно монументу, прочно утвердился на высоком пьедестале, на который его вознесли, если можно так сказать, преисполненные уважения и восхищения соседи. Кажется, никто еще в Перипери не был окружен таким единодушным поклонением. Рассказы о необыкновенном праздновании Второго июля дошли до самых дальних окраин "Бразильского Востока".
Теперь и тут никто пальцем не шевелил без мудрого совета капитана.
И вот после всего этого блеска в тихий солнечный день, располагающий к мирному веселью, грянула буря. Шико Пашеко с радостным видом сошел с поезда, что-то крича.
"Наверно, выиграл дело", - подумал Руй Пессоа, увидев его.