- Вот увидите, тут же, на нашем судне, наверно, спрятан Престес либо Сикейра. В каюте врача или механика. Или у нашего храброго капитана, почему бы нет?
Сенатор вздрогнул: хоть он и казался спокойным и выражал уверенность в том, что у правительства достаточно сил, такие разговоры явно тревожили его. Ведь полиция сама подтвердила, что Жуарес Тавора недавно проезжал через Натал и что с ним в заговоре молодые лейтенанты вроде Жураси Магальяэнса и всякие смутьяны вроде Кафе Фильо? Разве не известно, что они собирались совсем близко от дворца? Полиция обнаружила след революционера лишь после его отъезда в Параибу, где дом Жозе Америке является центром конспирации - о чем всем известно. Уж этот Жозе Америке, писал бы себе романы, как прежде! Может быть, депутат прав и на судне действительно находится один из этих фанатиков - нарушителей общественного порядка? Он бросил недоверчивый взгляд на капитана, лицо его показалось сенатору странным. Депутат настаивал с угрожающим видом:
- В один прекрасный день такая "Ита" причалит как ни в чем не бывало в Натале и, вместо того чтобы высадить пассажиров, выпустит на улицы отряд революционеров. Они нападут на дворец, начнут палить - пум-пум, пум-пум... Не обманывайтесь, все моряки, служащие компании, заодно с революционерами. Не правда ли, капитан?
- Я не принадлежу к кадрам компании. Мне приходилось совершать дальние плавания, покуда я не вышел в отставку. Здесь же я очутился из-за несчастного случая...
- Да, правда, я и забыл. Вы нас выручили, сеньор... Иначе нам пришлось бы ждать капитана из Рио, Да, сеньор, это очень хорошо! Для меня, впрочем, не имело бы большого значения, если бы мы задержались на несколько дней в Баие. Я не тороплюсь, как сенатор, которому срочно нужно в Натал. Время у меня есть, и Баия мне нравится. Хороший край, только вот.
либеральный альянс тут очень слаб, и Витал Соарес - кандидат в вице-президенты... Зато женщины здесь шикарные...
Капитан в знак согласия попытался улыбнуться.
Сенатор, довольный тем, что разговор принял другое направление революционеры отошли на второй план и обед не будет испорчен, подхватил:
- Дальние плавания, чужие моря... Вы видели много разных стран, капитан?
- Практически весь свет, я плавал под разными флагами.
- Увлекательная профессия, но немного одноо0- разная, не так ли? День за днем, все море да море, особенно если рейс продолжительный... философство-.
вал сенатор.
- Ну, а как насчет женщин, у вас, наверно, было немало побед, а, капитан? - увлеченный этой темой, депутат забыл о заговорщиках.
Жареный каплун выглядел соблазнительно, Васко еще почти ничего не ел, кроме хлеба. Орудовать ножом и вилкой оказалось очень трудно из-за качки.
Взять же просто рукой было бы неприлично.
- Во время плавания капитан - монах.
- Бросьте, капитан, не рассказывайте сказок...
- В порту - другое дело, там моряки берут свое...
- А скажите-ка, вот вы были во многих странах, какие женщины, по-вашему, самые темпераментные?
Момент был весьма неподходящим для ответа на такой вопрос, каплун грозил соскользнуть с тарелки, и, чтобы совладать с ним, требовалось напряженное внимание и максимум осторожности. Васко уклонился от прямого ответа:
- Трудно сказать. Когда как...
- Ну что вы, кто же не знает таких вещей! Англичанки, например, холодные, француженки алчные, испанки пылкие. Даже я, хотя никогда не выезжал из Бразилии...
- Конечно, это правда, различия есть. На мой взгляд, самые пылкие из всех... - он сделал паузу, сенатор и депутат наклонились, чтобы лучше слышать.
Капитан понизил голос: - Лучше всех арабские женщины.
- Горячие? - прошептал сенатор.
- Огонь!
- Когда я был мальчишкой, - депутат погрузился в воспоминания, - в Кампина-Гранде славилась одна турчанка. Красавица. Но брала страшно дорого, ребятам было не по карману - только богатым фазендейро.
Компот чуть не вызвал катастрофу. Едва капитан проглотил первую (и последнюю) ложку сладкого сиропа, как началось такое, что понадобилось напряжение всех духовных и телесных сил для избежания катастрофы. В желудке разыгралась страшная буря, и капитан ощутил глубокое разочарование в жизни, отвращение к ней. Какое счастье, что нежная, красивая дама бальзаковского возраста не пришла в столовую! Он не смог бы говорить с ней, все на свете было ему безразлично, и единственное, чего он желал, это чтобы злополучный обед скорее кончился.
- Вы почти ничего не ели, капитан.
Депутат пожирал все.
- Я себя неважно чувствую, поел зеленых кажаран [Кажарана (или кажаманга) - бразильский фрукт] и получил расстройство желудка. Так что мне нельзя много есть.
- Представьте, мне даже показалось, что вам дурно. Капитан, страдающий морской болезнью, - какой абсурд!
Все трое расхохотались, услышав такое нелепое и смешное предположение. Васко решил больше не рисковать и отказался от кофе. Он еле дождался, пока все кончат есть, и поспешно встал, давая понять, что обед завершен. На палубе депутат попытался удержать его:
- А если бы вы, капитан, обнаружили одного из революционеров в своей каюте? Как бы вы поступили? Выдали бы его полиции или сохранили бы все в тайне?
Как бы он поступил? Откуда он знает, как действовать в подобных случаях? Он не занимался политикой с тех пор, как кончилось правление Жозе Марселино и убили дона Карлоса I, короля Португалии и Алгарви.
Он не желает ничего знать обо всех этих революционерах и революциях, будь прокляты и Вашингтон Луис, и Жулио Престес, и Жетулио Варгас, ничто не помешает ему немедленно отправиться в свою каюту! Даже если бы сейчас появилась улыбающаяся сеньора с собачкой. Он хочет только одного - лечь, уткнуться головой в подушку и чтобы никто его не видел!
- Извините, сеньор. Мне необходимо занять свой пост на мостике. Взглянуть, как идут дела.