Поступил звонок и от прослушки: человек, которого они считали Каморрой, зашел на кухню.
— Стэнли Монктон! Ну ты подумай! Другого имени для меня не мог придумать, что ли? Стэнли Монктон! Вот это да!
— Ты посмотри сначала, — предложил Дэвид.
— Отлично сделал, не зря платили деньги, — сказал Орсо.
— Да я ничего и не говорю, просто имя это мне не нравится! Что мне теперь, до конца жизни так называться?
— Заткнись и иди собираться. Я куплю тебе билет.
— Чем скорее, тем лучше, — ответил он и зашагал к двери.
Стало тихо.
— Знаешь, чем дольше я обо всем этом думаю, тем больше мне кажется, что наш пруд — самое хорошее место для этой мрази, — сказал Орсо.
Дэвид рассмеялся в ответ.
Ни в авиакомпании, ни в туристические бюро звонков не последовало. Ленгтон понял, что человек, за которым они так долго охотились, может оказаться в пруду с камнем на шее, и решил брать дом штурмом.
Времени оставалось в обрез. Миссис Орсо съездила за дочерью в школу и заявила, что обедать будет с Розой, в ее комнате, и ни за что не сядет за один стол с этим скотом.
— Он в последний раз здесь обедает, я тебе обещаю, — ответил Орсо.
Решено было, что дом начнут штурмовать, когда все трое мужчин сядут за стол. Бойцы вооруженного подразделения заняли исходные позиции. Двое выйдут из-за деревьев, за ними пойдут четыре офицера наблюдения. Перед домом два бойца перелезут через высокий забор, а в ворота въедет машина. Находящиеся там штурмовики ворвутся в парадную дверь и одновременно дадут сигнал тем, кто стоит позади дома, чтобы они входили через задний, служебный, вход.
Еще четверо должны были дождаться сигнала, что дом и его обитатели не представляют опасности; только после этого им следовало войти и вручить ордер на арест. Эти четверо были Ленгтон, Льюис, Блант и Анна.
Ленгтон курил одну сигарету за другой. Месяцы ожидания подходили к концу. Сейчас наконец он встретится лицом к лицу с Каморрой.
— Приготовились! — спокойно, уверенно произнес командир вооруженного подразделения и спустя немного скомандовал: — Пошли!
Все произошло так быстро, что Ленгтон просто ушам своим не поверил, — через считаные секунды по рации сообщили, что все, кто был в доме, задержаны. Когда он вошел в кухню, все трое стояли лицом к стене, в наручниках, раздвинув ноги.
Сверху доносился женский крик: миссис Орсо, ее дочь и Эллу заперли в детской. Миссис Орсо билась в истерике, и, чтобы ее успокоить, пришлось надеть на нее наручники; девочка прижалась к матери, а насмерть перепуганная Элла стояла на коленях, заложив руки за голову. Всех трех проводили в полицейский фургон. Миссис Орсо не переставая кричала во весь голос, а горничная, наоборот, онемела от испуга. Анна старалась успокоить миссис Орсо, но у нее это плохо получалось. Истерические вопли пугали девочку сильнее, чем появление полицейских. Анна оттащила девочку от матери, усадила на боковое сиденье и пристегнула ремнем безопасности. Когда миссис Орсо запихнули в машину, она начала громко всхлипывать; Элла села сама — и разрыдалась.
Эммерик Орсо, ростом шесть футов три дюйма, был одет в отлично сшитый серый костюм и белую рубашку; галстук висел незавязанным. Ему показали ордер на арест, Льюис зачитал права и предъявил обвинение в организации убийства, мошенничестве и соучастии в убийстве, но задержанный не проронил ни слова. Красивое лицо искажала ярость, но, когда его заталкивали в полицейский фургон, вел он себя не агрессивно, а скорее высокомерно. С ним поехали Гарри Блант и Майк Льюис.
Потом права зачитали водителю и сказали, что арестован он за соучастие в убийстве. Когда его выводили, он выругался и плюнул в офицера; ему заломили за спину руки в наручниках, так что к машине он шел, согнувшись пополам.
И вот настал момент, когда Ленгтон подошел сзади к Каморре — человеку, за которым он столько охотился. Каморра, в синем спортивном костюме, стоял лицом к стене. Не говоря ни слова, он выслушал свои права и обвинения. Вооруженный офицер развернул его лицом к Ленгтону. Из носа у него сочилась кровь — он единственный оказал сопротивление при задержании. Каморра был ростом ниже Ленгтона, но полицейские снимки вышли не слишком удачно: он оказался довольно приятным, черты лица точеные, глаза черные, глубоко посаженные. Тело у него было очень стройное, накачанное, как у спортсмена.
Наконец Ленгтон увидел лицо человека, который искромсал его на куски, лицо, которое из-за боли и крови помнил так смутно. Теперь же его словно пронзило — Ленгтон ни секунды не сомневался, что именно Каморра рубил его своим мачете.
— Уведите, — коротко бросил Ленгтон.
Каморра обернулся, когда его вели мимо Ленгтона, но если и узнал его, то ничем себя не выдал.
Заключенных отвезли в участок Нью-Фореста, где Ленгтон организовал допрос подозреваемых. Задерживать их разрешалось всего на тридцать шесть часов, и Ленгтон не желал терять ни минуты.
К этому времени миссис Орсо пришла в себя, дочь отправили к ее сестре. Элла все еще была в шоке и молчала. Эммерик Орсо требовал вызвать своего адвоката. Ночь предстояла долгая.
Нужно было допросить миссис Орсо, Эллу, потом водителя, имя которого, как они установили, было Дэвид Джонсон. Следующим на очереди был Эммерик Орсо, а последним — Каморра.
Миссис Орсо повторяла сквозь слезы, что ничего не знала. Она твердила, что ее семья очень уважаемая, что у ее родителей-врачей есть собственная больница в Уганде и что она ни в чем не виновата: она понятия не имеет, что за человек этот Каморра и в чем он замешан. Уверяла она, что и о бизнесе собственного мужа ей ничего не известно: она не более чем жена и мать его дочери. Все это время она не переставая плакала.
Длилось это все очень долго и порядком всем надоело, но больше добиться от нее ничего не удалось, и, похоже, она говорила правду. Через поверенного согласились ее освободить, но на время следствия она вместе с дочерью должна будет жить у сестры. Ей запрещено было общаться с мужем, пока он находится под арестом, потому что она проходила обвиняемой по тому же делу. Анне не очень хотелось отпускать миссис Орсо: ей казалось, что задержание жены — это верный способ воздействия на мужа. Но Ленгтон отмел ее сомнения, сказав, что, как ему кажется, мистеру Орсо абсолютно все равно.
Допрос продолжался, а в доме Орсо тем временем шел тщательный обыск. Там нашли целые сумки разных документов. В комнате, где жил Каморра, сняли отпечатки его пальцев. Упакованную сумку открыли, вещи из нее вынули. Овчарок отвезли в полицейский участок, поместили в конуру и взяли образцы шерсти, чтобы установить, соответствуют ли они волоскам, обнаруженным на заднем сиденье «рейндж-ровера».
Эммерик Орсо сидел в вонючей холодной камере; шнурки, пояс и галстук у него отобрали. Ему разрешили сделать один звонок, и он распорядился об адвокате для себя и жены. Его проводили обратно в камеру — ждать своей очереди.
Водитель Орсо, находившийся в камере по соседству, нервно бегал из угла в угол. От страха у Дэвида Джонсона душа уходила в пятки: его обвинили в попытке убийства Эймона Красиника. Он не мог в это поверить и через стену кричал Орсо, что ему нужно поговорить с адвокатом. Орсо попросил караульного передать мистеру Джонсону, что защиту он уже организовал.
Каморра сидел в немой ярости. Он не желал доставлять этим сволочам удовольствие своими эмоциями. Когда ему предъявили обвинение в убийстве и он услышал ее имя, все остальное стало совершенно неважным. Только Карли Энн он любил по-настоящему. Все остальные были так, для развлечения, а та единственная, которую он выбрал, предала его. Он сидел как громом пораженный и ни о чем другом не мог думать. Он любил ее, эта сучонка могла жить как принцесса, но она предала его и спуталась с его же охранником. Все из-за нее! Если бы не она, жил бы он сейчас в Пекэме и горя не знал! Смерть Карли Энн стала первым звеном в цепи убийств, о которых Каморра даже не помышлял.
Анна попросила Ленгтона побыть с Эллой, пока она складывала мозаику своего рассказа, хотя кое о чем Анна догадывалась и сама. На вопрос об имени и фамилии она ответила, что зовут ее Элла Орсо, но, когда в этом засомневались, ее просто затрясло. Она всхлипывала и нервно комкала носовой платок. Было понятно, что она попалась: она сидела ссутулившись, говорила еле слышно. Только после того, как ей дали чаю и спокойно с ней поговорили, она, запинаясь, произнесла, что зовут ее на самом деле Элла Сикерт.