Конечно, такое поведение — признак пропагандистского бессилия. Уже даже не могут ничего украсть, как украли для милитаризма православие и марксизм. Прямо и открыто провозгласить нацистские принципы трусят.
Российский милитаризм поступает точь в точь как подросток, плохо играющий в шахматы, который начинает повторять ходы противника и убеждён, что таким образом как минимум добьётся ничьей.
В крестиках-ноликах, между прочим, этот приём работает, если ходить первым и ставить крестик в центр. Но жизнь знает лишь крестики. Не бывает надгробий в виде ноликов. Бывает милитаризм, который надеется, отправляя других в могилу с крестиком, насладиться жизнью подольше. Но эта жизнь, конечно, нулевая.
Российский милитаризм съел пару пешек и чрезвычайно горд и весел. Означает ли это, что партия проиграна?
Нет, не означает. Опытный шахматист легко проведёт вокруг пальца мальца, который вздумает делать симметричные ходы. Парадоксальным образом, для этого нужно от игры на истребление вражеских фигур перейти к игре на сохранение своих фигур.
Только вопрос в том, что считать своим. Когда Англия и Франция предали Чехословакию, они считали «своими фигурами» не чехов, а англичан и французов. Ошиблись и получили по полной программе.
Теоретически следующий удар Россия должна нанести по одной из стран Прибалтики. Практически это исключено — потому что эти страны стали для Европы полностью своими. Спокойно может спать и Польша. Оставшиеся за пределами Евросоюза и НАТО Украина, Белоруссия и Азербайджан должны спать беспокойно.
Вот и ответ. Не так важно, введут ли западные страны свои войска в Грузию, как важно, чтобы они ввели Грузию в состав западных мирных и военных союзов.
Конечно, ждать этого можно очень долго, если не будет более важного движения — если жители Грузии, Украины, да и самой России не станут европейцами по духу.
Кремль претендует защищать своих граждан? Не будьте гражданами Кремля, будьте гражданами Европы, гражданами мира! Для этого не требуется получать паспорт, для этого нужно намного более.
Ежедневно быть сторонниками права. Не закона, а права. Если разница непонятно, значит, много придётся потрудиться, чтобы приобрести гражданство мира.
Ежедневно быть сторонниками первенства личности над государством, свободы над безопасностью, справедливости над ложью.
Ежедневно быть не циником, а гуманистом во всех смыслах. Ежедневно быть пацифистом — не умиротворяя агрессора, а обличая агрессию, ложь и милитаризм. Обличая, не стреляя.
Это нужно русским, это нужно европейцам. Проблема ведь не в том, что они сейчас боятся помочь Грузии в войне с Россией, а в том, что они слишком редко были европейцами в отношении и России, и Грузии, вот и не уберегли от войны. Если бы европейцы всегда жили по-европейски! Но ведь и они по-советски пытались сэкономить, всё на завтра откладывали — так и вышла трагедия на Балканах, так и в Ираке вышла трагедия. Война есть попытка силой наверстать то, что не было сделано сердцем.
Вот когда европейцы будут вполне европейцами, когда они не будут откладывать на завтра, надеясь на силу оружия, усилия по строительству мира и справедливости, которые можно и нужно делать ежедневно, тогда можно будет жить спокойно, не боясь, что агрессор продолжит передразнивание. Пусть продолжает — тогда ему придётся перестать быть агрессором и стать нормальным человеком. Что, собственно, и требуется.
ЧИСТОЕ ДЕЛО ПОЛИТИКИ
В России всё еще обсуждают, может ли быть политика чистым делом, но ведь проблема не в этом (конечно, может — хотя бы теоретически), а в том, что в России нет политики. Есть имитация политики, оплачиваемая правительством весьма щедро, так что десятки тысяч людей кормятся «политологией», «анализом», «политической журналистикой».
Политики же нет, и не только потому, что она прямо выкочёрвывается (хотя и выкорчёвывается), а потому что идея политики как сотрудничества людей подменена идеей власти, её распределения. перераспределения, борьбы за власть. Марксистская идеология закрепила архаическое отношение к социальной жизни как исключительно к иерархическим отношениям господства и подчинения.
На этом фоне особенно выпукло смотрится модерное («западное») отношение к политике как к взаимоотношениям не кесаря и миллионов подданных, а миллионов маленьких кесарей. Демократия есть правление коллективного кесаря. Кесарь в демократии разрублен на столько кусочков, сколько людей имеют право голоса. Вопрос не в том, повиноваться или нет властям, а в том, что всякая власть распределена между душами и нужно договариваться с миллионами, а не подчиняться одному или бунтовать против одного.
Кесарь не только порезан на кусочки. Каждый кусочек состоит из сотен частиц, ибо человек состоит из миллионов частиц, не механически и не одинаково у всех связанных друг с другом. Открывающий свободу человека открывает, что человек бесконечно многообразен. Наша свобода основана на нашей внутренней рассогласованности. Поэтому нужно договариваться с человеком не «пакетом», а по сотне разных вопросов порознь. В одном вопросе союзники, в других противники. Там, где самодержавная психология заключает союз с целой страной либо ведёт войну с целой страной, демократическая психология заключает с каждым жителем страны сотню разных союзов на разных условиях, и с тем же самым человеком в иных вопросах придерживается нейтралитета, а в иных и повоёвывает.
Архаизм российской жизни проявляется не столько в тирании, которая сама стесняется своей архаичности, а в архаичном сопротивлении тирании. Это сопротивление самого бесплодного, дикого типа — сопротивление хихиканьем, кукишами в кармане, шутовством, издевательством. Лишившаяся идеологии и набравшаяся опыта тирания запрещает политику, но не запрещает эстрадников, которые «смело» бичуют тиранию. Это стёбное ёрничество выпускает пар недовольства и создаёт ощущение безысходности и бесплодности любых усилий: вот, мы уж и материм тирана, а всё бесполезно. Но ведь насмешка сама по себе не есть усилие, она есть лишь подготовка к усилию, а иногда и бегство от него. Эта насмешка, в отличие от настоящей сатиры, всегда — против власти, но никогда против себя и своих. Она укрепляет общий цинизм, поэтому она и терпима властью, да и терпит власть. «Сатирики» Жванецкий и Шендерович от Брежнева доныне бичуют тех, к кому сами ходят на поклон, ходят со своими сатирами заработать денег, обращаются со своими нуждами. Этим и отличаются от сатириков настоящих — Салтыкова-Щедрина, Чёрного, Мятлева.
Конечно, беда не только в том, что этот горький скопческий смех поддерживает у людей иллюзию отстранённости от власти и — хуже — от жизни. Шутовское лакейство есть итог, а не исток лакейства. Где увядает политика, расцветают и политизированность, и аполитичность, одинаково занимающие всю душу, одинаково бесплодные.
Заниматься политикой — всё равно, что милостыню подавать. Противно, неохота, бесконечное переливание из пустого в порожнего. Но надо!
В России заниматься политикой означает прежде всего создавать себя — субъекта политики. Себя как человека, который может и должен проверять, доверяя, который желает сам платить налоги, а не жить «за вычетом».
Человек в тирании страдает отстранённостью, потому что он действительно отстранён. Власть насилием лишила его всех возможностей и творить, и отказываться от творения. Обездвиженный организм начинает поддерживать мифы, которые нужно бы жёстко отодвигать. Если тиран скажет свободному человеку: «Ты живешь при демократии», свободный человек подумает-подумает, да и возразит. А несвободный человек начнёт повторять: «Ура! Я живу при демократии». Закончит, разумеется, холопским нытьем: «Мы живём при демократии, а между тем как же мало у нас демократии… По конституции… а по жизни…». Да не мало при тирании демократии — её просто нету при тирании.