Рой Якобсен
Чистая вода
1
Юн проснулся, когда ружье выпало у него из рук и стукнуло об пол. Спал он на стуле, не раздеваясь, все тело затекло. За занавесками серел рассвет нового блеклого дня. Было четыре часа утра.
Он поднялся, с трудом разогнувшись, и пошел искать Элизабет. Нет, еда на столе нетронута, кровать пуста. Юн зажег в большой комнате лампу и включил видеокамеру.
– Я прождал шесть часов, – начал он с обидой. – Ты обещала прийти в десять. А сейчас уже…
Он задумался: вдруг вспомнился смурной ночной сон. Вздохнул.
– Я пошел на охоту, – сказал он и потряс перед камерой новым ружьем. – Видала такое: шестизарядное, с оптическим прицелом, из орехового дерева. Финны сделали. Знаешь, сколько оно стоит? А вот не скажу. Это секрет.
Пока была жива мама, все свои покупки, обновки и поделки Юн показывал ей. А теперь вот сестре, Элизабет. Они с ней остались одни в большом доме. Дед поднимал его потихоньку на неверные доходы от рыбы: в один год – полочка, в другой – целая лестница, да так и не довел до ума. Юн прожил здесь всю жизнь.
Он прицелился в объектив и спустил курок.
Заглянул на кухню, написал записку, оставил ее на столе, надел куртку и захлопнул за собой дверь.
Погода уже совсем осенняя: над бескрайними болотами кисея жидкого тумана, холодно, аж дрожь пробирает.
Юн козьей тропкой шел на юг, море осталось западнее, на востоке небо затеняли иссиня-черные горы. Полчаса ходу, и он оказался на северном берегу лесного озера. Перешел вброд ручеек, потом несколько метров карабкался вверх на четвереньках. С низкого взгорка ему были видны камыши у противоположного берега, кромка воды и недавно возделанные зеленые луга. Он прополз повыше и спрятался в подлеске.
Прождал минут десять, и гуси появились. С шумом внезапно вынырнули из тумана, как обычно. Они описали в небе протяжную дугу, сперва ушли к югу, потом далеко на запад, к морю, почти пропали из виду, вернулись – гоня перед собой треск и хлопки крыльев – и наконец опустились на лужайку на том берегу. Птиц двадцать, если не больше. И расстояние идеальное – двести метров.
Он выбрал самого крупного, вожака, придирчиво разглядел его, ведя перекрестье прицела вверх по неподвижной груди, вдоль изгиба шеи, задержался на несколько секунд на черном вытаращенном глазу, вновь скользнул вниз, еще раз прошелся вверх от груди до глаза. Вожак, как правило, стоит неподвижно, горделиво выпрямившись – красивая цель.
Но он всегда старый, подумал Юн, мясо жесткое, в зубах застревает. И тут же поймал в прицел молодого гусенка, щипавшего траву, и выстрелил ему в грудь не раздумывая. В сером свете взметнулось в воздух белое крыло, задергалось, выстрел раскатился по болотам, стая взмыла вверх и ушла вслед за эхом.
Юн тем временем согрелся. Встал, обошел озерцо, рассмотрел мертвую птицу. Там, где вошла пуля, в оперении была едва заметная дырочка, а на выходе вздулся красный гриб, немного великоватый, конечно, но гораздо меньше тех воронок, которые оставляло на шкурах старое ружье. Юн развел птичьи крылья в стороны и подумал, что Элизабет никогда не оценит, какой он искусный стрелок. Он может сколько угодно рассказывать ей об этом, но как передать безукоризненную сыгранность пальца и курка, выверенную точность механизма, отсчитывающего секунды до нужного мгновения, выстрел, попадание в цель, тишину, а затем – страшный грохот, заполняющий все вокруг? Никак. К тому же Элизабет вообще человек без воображения. Она учительница, преподает в поселковой средней школе, правит сочинения, пишет в местную газету и обрекает брата на одиночество своими бесконечными мучительными романами и постоянными встречами, мероприятиями и заседаниями, на которые многочисленные друзья зазывают ее все время. А ему остаются лишь жалкие подачки в виде редких совместных ужинов.
Юн подстерег еше одного гуся на другом лугу, южнее. Снова взметнувшиеся крылья, снова эхо. Юн взопрел, даже пузо взмокло. В ушах звенело от птичьего гогота. Третью птицу он подстрелил на опушке в густых ивовых зарослях, на четвертую наткнулся у ручья.
Внезапно наступил день, все стихло, на болотах лежал свинцовый свет, осторожные птицы пропали, схоронились, наверно, на каком-нибудь островке поменьше.
Домой он пошел вокруг большого озера Лангеванн. Карабкаясь по валунам вдоль отвесных гор на южной и восточной сторонах, он не спускал глаз с двух водолазов, они прокладывали новый муниципальный водопровод. От горного, на высоте нескольких сотен метров, озера вниз спустили трубы, а теперь водолазы должны протянуть водопровод под водой на другую сторону Лангеванн, а оттуда по болотам провести его на север, в поселок.