В ложбинке внизу посыпались камешки и комья грязи. Кто-то вскрикнул и побежал. Когда Юн открыл глаза, в березняке на соседнем склоне что-то шевелилось.
У ручья в ложбине, поросшей густым лесом, он встретил Кари, бывшую спутницей Георга на празднике, и парнишку-скотника, возившегося с каким-то мокрым тюком: Это был ком из одежды и дамская сумка, которую Юн узнал с одного взгляда.
– Что это? – испуганно спросила Кари, переминаясь с ноги на ногу.
– Пальто и сумка, – ответил скотник.
– Фу! – фыркнула Кари. – Пусть лежит, пойдемте дальше. Овцы наверняка выше.
– Я нашел это под камнем.
Скотник указал на расщелину под замшелой плитой, напоминавшую лаз.
– Зачем кричать-то? – Юн подошел к ним. – Чего ты испугалась? Кучи одежды?
– Я не испугалась. Но она какая-то… мерзкая.
Юн заглянул в расщелину. Человеку хватит места, чтобы заползти в нее и исчезнуть. Он стал вспоминать, бывал ли тут прежде.
– Брось, – не унималась Кари. – Пойдем дальше.
– Это вещи Лизы, – сказал Юн. Скотник уронил тюк – наверно, вспомнил надписи на стенах в деревне.
В ту же минуту Карл, скользя, спустился с пригорка и спросил, почему они тут застряли. Никто не ответил.
Юн развязал узел и открыл сумку. В ней лежали розовая расческа, разбитое зеркальце, коробочка слипшихся конфет и записная книжка с пластмассовой обложкой, поблекшей от влаги. На замке и ручке ни пятнышка ржавчины; никакого намека на гниль или плесень ни на одежде, ни на кожаной сумке. Значит, они валяются тут месяца два, не больше.
– Откуда ты знаешь, что это… ее? – спросила Кари, и Юн заметил, что она не хочет называть Лизу по имени.
– Я узнал, – ответил он. – Это ее расческа.
– Она может быть чьей угодно, – вставил скотник.
– Фу… – простонала Кари. – Как ты можешь к этому прикасаться?
– Почему мне нельзя это трогать? Его раздражал испуг девушки.
– Ты видел, что дети на стенах малюют? – спросил Карл. – «Лизы нет в живых».
– Это не дети, – сказал Юн.
– Вот как… А кто? Взрослые такими вещами не занимаются.
Юн оглядел вещи. Брюки, пальто и свитер, Лиза сама его вязала, насколько он помнил. И все столь же подлинное, очевидное, как буквы на стене.
– Да я спокойно их трогаю, – пробормотал он. – Ничего такого. Хотите, могу причесаться расческой.
Он пару раз провел ею по волосам, но Карл налетел на него и вырвал расческу из рук Юна.
– У тебя башка есть, парень? – завопил он. – Это не смешно. Вдруг она сама где-то здесь лежит!
Юн загоготал.
– С чего бы ей здесь лежать? – спросил он.
– Вещи-то здесь.
– Представляете…– начала было Кари. Карл продолжал:
– Можно подумать, ты видел трупы! Нет? А я вот видел, и они воняют страшно. Надо принюхаться. Вы ничего не чувствуете?
– Я пошла отсюда, – сказала Кари. – Тронд, прошу тебя!
– Нет, – ответил скотник. – Вдруг она там внутри? И он кивнул на лаз под камнем.
– Надо посмотреть.
– Надо, – согласился Карл. Он смотрел на расческу, отнятую у Юна, и не знал, что с ней делать. Юн взял ее и положил обратно в сумочку.
– Я слазаю туда, – сказал он.
– Нет, нет, – встрепенулась Кари. – Только не ты! Никто не должен этого делать… Сейчас мы пойдем домой и позвоним ленсману. Видите, Юн не в себе! Юн, тебе страшно?
Ни страха, ни чего-то необычного Юн не чувствовал. Карл пристально посмотрел на него.
– Все с ним в порядке, – заявил он. – Так ведь? Юн кивнул.
– Кари, это тебе страшно, а не нам.
– Да нет же, он совсем плох – вы что, не видите? И я не хочу здесь находиться, пойдемте.
– Так иди домой.
– Одна? Ни за что на свете. Тронд!
– Замолчи. Мы не можем уйти, пока все не осмотрим.
– Давайте я, – вызвался Юн.
– Ну вот видишь – Юн ничего не боится.
– Юн, не делай этого, не надо!
– Заткнись! – взорвался Юн. – Я сказал, что сделаю. Все, я полез.
Стало тихо. Теперь, когда каждый из них уже пережил свой страх, он сменился любопытством. Скотник неуверенно улыбнулся, Карл медленно кивнул, Кари молча грызла свои красные накрашенные ногти.
«Если я ее найду, значит, ее найду я», – подумал Юн как в тумане. Огляделся по сторонам, потом встал на четвереньки и заполз в расщелину.
Она оказалась неглубокой, метров семь-восемь, полой вымоиной в горе. Глаза привыкли к темноте, и Юн увидел, что ничего там нет – только мокрый песок, грязь, влажный, покрытый зеленой плесенью камень и несколько гнилых листьев, занесенных сюда ветром.