***
Веснушчатая Катя словно была рождена для того, чтобы стать верной боевой подругой, такой чтобы раз и на всю жизнь, Никита сразу почувствовал это. Ему нравилось, с каким увлечением она выкладывает в причудливый узор камушки в песочнице, ему страсть как хотелось узнать смысл этой игры. Знакомство он начал, как полагается: издалека крикнул дразнилку “Рыжий-рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой” и уже подойдя ближе схватил самый большой камень и попытался скрыться с места преступления. Но был пойман тут же и одной точной подножкой повален на песок.
– Ты что ду`гак? Отдавай!
Катя вцепилась в сжатый кулак, безуспешно пытаясь разомкнуть мальчишеские пальцы.
– Сама дура! Не отдам!
Свободную руку Никита запустил в медные кудряшки Кати и дёрнул изо всех сил. Из глаз девчонки брызнули слёзы, но стерпев боль, она вывернулась и укусила противника прямо в запястье. Маленькие зубки больно сдавили кожу, хватка ослабла, и камушек с глухим ударом плюхнулся вниз. Катя тут же закрыла его ладонями и села сверху, не собираясь отступать.
– Ну и играй одна! – Никита показал язык.
– Ну и буду! – взгляд Кати упал на песочницу, и от вида разрушений, которые дети учинили своей дракой, в горле встал противный комок, а подбородок предательски затрясся.
– Ты чего? Не плачь, – растерявшись, Никита не знал с чего и начать, но на всякий случай сперва встал и поправил камни, что лежали ближе всего, – Сейчас я всё верну как было, только не плачь…
Всё ещё не зная, что вообще было-то, мальчишка по памяти пытался восстановить узор, но понимал, что делает всё неправильно. Но это сработало! Сперва Катя перестала всхлипывать, а затем тихонько начала командовать, указывая, что и как нужно положить:
– Нет, это ко`гидо`г! Там столовая, где инжен`гы обедают, – жутко картавя, делая маленькую паузу перед каждой попыткой произнести букву “эр”, девчонка бойко продолжала, – Здесь `гоботов соби`гают, а здесь делают платы, а это кабинет главного `гобото-техника! Моего папы! Нет, не так, он должен быть больше!
Наконец не выдержав, Катя подключилась к строительству сама, и вместе, проторчав в песочнице до вечера, набрав полные ботинки и шорты песка, дети закончили свою первую совместную фабрику по производству роботов. После у них их было ещё много, так же как и ссор, но всегда они заканчивались миром.
Сюрприз не торопился приходит. Подумав, что Ник всё равно хочет пить, Кэтт принесла ему свежезаваренный травяной чай за счёт заведения. На этот жест доброй воли молодой человек лишь слегка кивнул, не отрываясь от работы.
А кафе между тем наполнялось новыми посетителями и персоналом. Первой на работу пришла Лиза, она как всегда вкатилась через парадные двери.
– Сколько раз тебе повторять, персонал должен проходить через чёрный вход.
– Не всё равно ли, – даже если бы синтетическая речь могла передавать эмоции, Лиза говорила бы монотонно.
Разум её был столь же оторван от живых, как и тело. Первые дни знакомства Кэтти думала, что Лиза – подсадная утка. Что на самом деле она робот с совершенно искусственными мозгами. Казалось, ничто в этом мире её не волнует, а работа в кафе, как и возможность быть тем, кто она есть – необходимость, а не благо. Лиза не желала ни с кем дружить, а выходные предпочитала проводить дома. Ходили слухи, что она даже пыталась повредить себя, чтобы вынудить родителей отключить её жизнеобеспечение. Если спросить Кэтти, она всецело верила в эти разговоры. Лиза оказалась в кафе из-за неудачной попытки самоубийства, по мнению Кэтт, таким здесь не место, ведь где-то в мире есть человек, который действительно любит и хочет жить, пусть даже заключённым в теле робота.
– Мне не всё равно, не знаю, почему тебя ещё не уволили! – Кэтт специально прибавила громкость почти на максимум, отчего динами противно задребезжали.
– А мне всё равно, – продолжая катиться ответила Лиза.
Она схватила с барной стойки подготовленные листовки и тут же вышла прочь. Сегодня была её очередь раздавать рекламу. Тем лучше для Кэтти, но на всякий случай девушка отправила жалобу на электронную почту, впрочем не теша себя мыслью, что и в этот раз её рассмотрят.
Следующим в кафе прибыл шеф-повар. Не выкатываясь в зал, он включил везде лампы, окончательно разрушив сонливость и волшебство летнего утра. Из-за яркого света окна превратились в зеркальную гладь.