По рассказам, воровки и обманщицы. Никто бы в здравом уме не доверил лисе обмен талонов, наверняка обсчитает и сумеет урвать больше положенного. Да и сам Тихон прежде предпочитал переходить от лис на другую сторону улицы.
– Да не отравлю я тебя, а легче станет наверняка, – и она с силой сунула в лапу коту таблетку, а в другую лапу вложила стакан с водой, – Меня Лиззи зовут. А эти двое позади Миша и Гриша. Гриша у нас немного несдержанный, ты прости его, он так-то не злой, только вредный.
Миша оказался уткой, крупной, с выступающим вперёд пернатым пузом, которое едва прикрывала неподходящая по размеру тюремная форма, и ободранным клювом. Даже стоящий рядом утконос Гриша выглядел худей, хотя был значительно шире в плечах и имел впечатляющие своей массивностью лапы, всё ещё крепко держащие бледно-серое полотенце.
– Он хотел меня придушить!
– Ах это… Понимаешь, у нас особые обстоятельства… Но ты пей давай.
Принимать сомнительное лекарство из лап лисы не хотелось, но Лиззи выглядела вполне доброжелательно, а головная боль выматывала Тихона, так что он не знал уже что лучше: продолжать терпеть её или дать себя отравить.
Таблетка подействовала не сразу, Лиззи успела смочить в раковине полотенце и положить его Тихону на лоб.
– Да не собираюсь я тебя душить, – тихо проговорила она, когда кот попытался отмахнуться от полотенца, – Как ты к нам угодил? Выглядишь вполне… Добропорядочно.
Лиса многозначительно кивнула в сторону Миши и Гриши, намекая на их угрожающую внешность.
– Говоришь так, словно в Дом Дисциплины попасть сложно.
– Ты прав, последнее время здесь очень шумно.
– Давно сидишь?
– Я бывала здесь и не как воспитанница.
– Заключённая, Лиззи, мы ту все заключённые, – Гриша шумно опустился на койку, – Долго ты с ним возиться собираешься?
– Дак как ты сюда попал?
– Это так важно?
– Нет, если ты не хочешь говорить…
Говорить и вправду не хотелось, но изнывающий от тоски разум зацепился за слова лисы, как за спасательный трос, и Тихон спросил:
– Лиззи, если ты бывала с той стороны запертой двери, ты знаешь как тут всё устроено?
– А тебе зачем?
– Я хочу кое-кого найти, её наверняка держат где-то неподалёку.
– Её… Постой, не говори, что ты имеешь в виду ту беременную кошку, что привезли вчера… – Глаза Лиззи расширились.
– Соня! Это была Соня, где ты видела её?
Отвернувшись, так что Тихон не мог рассмотреть выражение её морды, лиса задумалась. Наконец, что-то решив, она заговорила:
– Твою Соню держат не здесь. Она в Доме Жизни. Они везли её на цокольный этаж, точно в катакомбы, камер для содержания там нет.
– Какие ещё катакомбы?
– Ты думаешь, за что она сидит с нами сейчас? – Вклинился Миша.
– За то что много чего знала, – продолжил за ним Гриша.
Лиззи шикнула на них, давая понять, что расскажет всё сама.
– В детстве роботы не выпустили меня из Дома Жизни с прочими. Выяснилось, что я показала отличные результаты в тесте на интеллект, потому меня оставили внутри, обучая. Правда, до поры до времени, но это сейчас не суть важно… Важно, что Дома Жизни и Дисциплины связаны сетью подземных переходов. И я знаю, как нам выбраться. Если ты с нами конечно.
– Да, да, я хочу выбраться и найти Соню.
– Ну отлично, кота нам только не хватало! У него же никакой подготовки!
– Тише, брат, а то он нагадит тебе в тапки.
– Это отвратительная шутка, ты знаешь, – зашипела Лиззи в сторону утконоса.
Гриша только продолжал ухмыляться, довольный своим чувством юмора.
– Если кто и нагадит в твои тапки, это будешь ты сам, когда обделаешься при виде первого же стража, – Миша отвесил названному брату тяжелую затрещину, и улыбка сползла с его морды.
– Если ты действительно хочешь снова увидеть Соню, делай всё так, как я говорю, – участливое выражение морды Лиззи сменилось серьёзным.
– Тогда давайте ещё раз пробежимся по плану, до дня выпуска осталась пара часов, у нас нет времени рассусоливать, – Миша подошёл к Тихону и протянул пернатую лапу, – Напарник?
И они скрепили союз рукопожатием. С недовольной миной Гриша повторил поданный братом пример, процедив сквозь зубы:
– Если из-за тебя всё пойдёт наперекосяк, я первый толкну тебя под лазер.
3
– Выстроиться вдоль стены. Ближе друг к другу!
Механический голос стража звучал как всегда холодно и безразлично, Тихон никогда не задумывался, испытывают ли роботы вообще какие-то эмоции. Вот взять этого, нравится ли ему чувствовать свою власть над беззащитными заключенными?