Всё случилось очень быстро. Никакой замедленной съемки, как это показывают в кино, не было. Но Андрей понял, что произошло: прямо сейчас он увидел своё имя в том длинном списке ежедневных жертв. А рядом имя Яночки. И вычеркнуть бы их оба, бросившись к женскому туалету, но он совсем в другой стороне от запасного выхода.
Выбор для Андрея был очевиден: диким зверем он побежал к спасительному зелёному огоньку “Выход”, что маяком разрезал густой и тёмный воздух, которым уже было совершенно невозможно дышать. Дым рвал легкие, пыль царапала нос и губы. Андрей распахнул наконец дверь. А там столпотворение. И все мешаются, путаются под ногами.
Имя Андрея всё ещё в списке, он чувствует это так ясно, как не чувствовал ещё ничего прежде.
Вздохнув наконец чистого воздуха, мужчина бросился вниз по лестнице, и не волновали его те, кто попадался на пути. Это всё имена, просто буквы в длинном списке. Главное не стать одним из них, а если у них не хватает духу дать отпор, бороться, чтобы выбраться, если они остаются лежать, растоптанные паникой, если их сдавленные толпой ребра разрывают лёгкие, значит такова их судьба. И задача Андрея – не разделить её. И как ни жаль ему было Яночку, но сейчас он ей не помощник, а если выберется, то обязательно оплачет её, увидев имя любимой в той самой новостной сводке.
Андрей не знал тогда ещё, что Яночка одной с ним породы, её тяга к жизни так же точно велика. Обрушение этажа застало Яну в туалете, дверь то ли завалило, то ли заклинило, запирая женщин и девушек в ловушке. И если бы хоть кто-то помог им открыться с той стороны… Но Яночка бросилась на пролом, локтями она распихала всех остальных по углам, визгами вопрошала: “Да вы знаете, кто мой жених?!”, уговаривала дверь поддаться, тянула ручку на себя, потом от себя. Билась плечом, разбивая озлобленно новенькие импланты-суставы, у которых даже ещё сохранилась гарантия. Яночка, как попавшая в сети рыбёшка, била хвостом, раздувала жабры, и пыталась выбраться, но только сильней калечила себя. Однако пробив путь к двери в углу комнаты, она спасла себе жизнь. Когда всё рухнуло, только дверной косяк и пятачок пола вокруг удержались. И Яночка оказалась как раз там где надо. Весь остальной этаж вместе с туалетом, кафе, магазинами и замешкавшимися, запертыми посетителями рухнул вниз.
Возможно, город действительно любил Яночку, как она и думала, и только потому не стал лишать её жизни.
Женщина потеряла сознание.
Отдышался Андрей только тогда, когда всё вокруг внезапно затихло, а затем вдруг разразилось сиренами и плачем. Пожарные, спасатели и врачи начали выкорчевывать из завалов людей. Кого целиком, кого по частям. Самому Андрею помощь не требовалась, но настырная медсестра всё же всучила ему кислородную маску и плед. И убежала затем куда-то в сторону криков.
Кричали вокруг много, взрослые и дети. Слышались обрывки разговоров: кто-то сумел дозвониться до запертых развалинами людей. Андрей понял, что вдобавок к обрушению что-то загорелось, и оставленные им позади люди рискуют задохнуться, не дождавшись спасателей, и про себя ещё раз облегчённо подумал, что принял верное решение – бежать несмотря ни на что.
Оглушённый криками и паникой, Андрей забился в угол, у самого перехода, стараясь не мешаться. А из окон соседних зданий уже выглядывали любопытные лица с камерами на изготовку, но многие тут же разочарованно прятались обратно: обрушился всего-то один этаж, ничего интересного.
Зачем-то Андрей провожал взглядом каждые носилки, зачем-то дождался почти до конца спасательной операции, которая длилась несколько долгих часов. Плед и маску давно уже забрали, а мужчина всё так же сидел, тупо глядя на развалины с безопасного расстояния. Конечно, он надеялся увидеть возлюбленную. Узнать, жива она или мертва. Неизвестность и ожидание сдавливали грудь тисками.
Минуты тянулись бесконечно, секунды длились вечность, казалось, что вопреки всем законам физики времени не существует, а есть лишь одно бесконечное сейчас.
Вынесли Яночку одной из последних. Всю чёрную, сперва Андрей даже не понял, что это его прекрасная половинка. Он бросился к носилкам, увидев на почерневших от копоти ногах знакомые туфли. Один бок женщины был словно раздавлен огромной дробилкой, а из лица торчали оплавившиеся нити, тащя за собой слезшую волдырями от жара кожу. Но она дышала, была жива.
– Вы родственник? – спросил один из спасателей ошалевшего от такой безобразной картины Андрея.