– Я полным говном себя чувствую из-за Лиса, – призналась Дарья.
– Зря.
– Почему?
– Если бы ты его любила, то и поступила бы иначе. А заставить себя любить… Не знаю. Надо ли? Кому лучше будет?
– Ему.
– А тебе?
– Не знаю. Он очень хороший. Иногда, наверное, не обязательно любить. Иногда имеет смысл позволить любить себя. Но что теперь говорить?
На ее глазах снова блеснули слезы. И вдруг раздался крик со стороны буеров.
– Дарья! Даша! Смотри!
Дарья обернулась на север, но ничего не увидела. Раскаленный воздух над песком дрожал маревом, образуя на песке иллюзию разлитой воды.
– Что там? – Дарья побежала к буеру, на котором стояла одна из девушек, прижав бинокль к глазам.
– Буер!
– Один?
– Да!
Вскочив на палубу, Дарья взяла бинокль и глянула через него. Дрожание воздуха так казалось еще сильнее, но вдали, отражаясь в несуществующей иллюзорной воде миража, действительно покачивалась мачта буера, несущая паруса.
– Кто-то выжил? – Таня подбежала и глянула на подругу.
Варя не стала подходить, осталась возле кормы, но тоже глаз не спускала с севера.
Буер приближался.
«Только бы там был Лис! – думала Дарья, не опуская бинокля. – Господи! Пожалуйста. Я поверю, что ты есть, если Лис выжил».
Не зная ни одной молитвы, она старалась открыть душу, как умела, старалась вложить в просьбу всю искренность, на какую была способна. Но интуиция подсказывала, что Лиса там нет. Это было бы слишком хорошо, слишком волшебно, если бы он выжил. Он ведь всегда брался за самую опасную работу. Всегда старался собой заслонить других. Такие погибают первыми. И всегда за кого-то другого. Но никто другой, Дарья это отчетливо поняла, ей был не нужен. Теперь точно.
Она ни в коем случае не желала смерти Денису, но понимала, что ей придется пережить стыд перед ним. Надавала авансов… Зачем? Ради чего? Жизнь такая короткая…
Все девушки, кроме Вари, собрались возле флагманского буера. У некоторых были бинокли, другие всматривались вдаль, прикрыв лица ладонями от яркого солнца. Собаки, почувствовав общее возбуждение, тоже выбрались из тени и начали принюхиваться. Но ветер дул с запада, а не с севера, так что тонкое собачье обоняние тоже было бессильно. Все находились в полной неизвестности.
Наконец буер приблизился настолько, что стало возможным различить детали. И первое лицо, которое узнала Дарья, было лицо Лиса. Он сидел за консолью штурвала.
– Жив! – закричала девушка. – Жив!
– Лис? – уточнила Таня.
– Да!
– А еще кто?
Дарья молча отдала ей бинокль. Не хотелось озвучивать, что ей теперь без разницы, кто еще выжил.
– Денис… Жив, но, кажется, ранен. Вот черт… Что с ним, не пойму… И еще кто-то. Всего трое. Трое из семи… Вот черт!
«Спасибо… – про себя твердила Дарья. – Спасибо, спасибо, спасибо».
Все остальное, кроме выжившего Лиса, ей теперь казалось неважным. Хотя одна предательская мыслишка все же родилась у нее в голове. И хотя девушка попыталась ее заблокировать в глубине подсознания, та все же выкарабкалась наружу. Дарья вдруг поняла, что все не так просто, как хотелось бы. Не получится просто с разбегу броситься на шею Лису, когда тот выберется из буера, не получится признаться ему в своих новых чувствах. Потому что есть Варя. И неизвестно, что между ними было, пока Дарья строила из себя недотрогу. И неизвестно, какое влияние это оказало на Лиса. И будет ли он рад, что Дарья одумалась и готова отдать ему себя целиком.
Дарья попыталась украдкой глянуть, как ведет себя Варя, но из-за девушек за своей спиной ничего не увидела. А пялиться в открытую не хотелось. Впрочем, какая разница, как она себя сейчас ведет? Куда важнее, как она себя вела в то время, пока Дарья, по дурости, позволила себе вольности с Денисом. До этого Лис не расставался с надеждой и не обращал на Варю внимания. Но тут Дарья не словами, а действием показала, что скорее заберется под одеяло к почти незнакомому парню, чем отдаст предпочтение верному и надежному Лису, которому обязана много чем. Какие чувства это могло вызвать у Лиса? Насколько сильно это перевело его мысли на Варю? Ни на один из этих вопросов ответа не было. А пока их нет, бросаться Лису на шею не выйдет.
А вот что надо будет сделать, раз Денис тоже выжил, это объясниться с ним. Ему придется понять, что Дарья ничего к нему не чувствовала, кроме симпатии, усиленной общим ощущением безопасности, возникшим после встречи с людьми Рахима. Поймет? Трудно сказать. Но нельзя сказать, что он сам как-то особо проявил свои чувства. Спали под одним одеялом, а он никаких шагов к сближению не сделал.