Наконец заместитель начальника полиции Пеши отвел глаза и обратился к Энрико:
— Почему вы не доверяете мне? Разве я не помогал вам изо всех сил?
Энрико было жаль, что им приходилось играть с комиссаром Масси в кошки-мышки. Без поддержки комиссара, вероятно, ему не удалось бы спасти Елену. С другой стороны, он не хотел еще раз нарушать данное Анджело слово, тем более что, по его мнению, они были обязаны Анджело многим больше. Энрико нерешительно произнес:
— Борго-Сан-Пьетро — особое место, вы об этом и сами знаете, комиссар. Там есть много тайн, и лишь немногие из них раскрываются посторонним людям. Не каждую тайну нужно знать всем. Вспомните, как молчала ваша собственная сестра! Она ведь так ничего и не рассказала вам. Наверное, вам стоит поговорить с ней, комиссар. А что касается тайн Борго-Сан-Пьетро, то каждый сам должен найти к ним дорогу.
Масси снова сел, как бы обдумывая сказанные Энрико слова. В тишине, которая ненадолго воцарилась в его кабинете, звучал голос теледиктора: «В рамках нашей внеочередной трансляции с места катастрофы на юге страны мы сейчас переключимся на нашего корреспондента в Неаполе Луиджи Периколи. У него есть интересные подробности о противостоянии Папы и антипапы».
На экране появился корреспондент, который стоял на фоне неаполитанского собора. Здание, сильно поврежденное землетрясением, было огорожено канатами. Небо над Неаполем было мрачное, почти черное, видимо, от извержения Везувия.
— Луиджи, что нового вы нам можете сообщить? — спросил диктор.
— Завтра утром антипапа Луций IV восточнее Салерно хочет провести мессу на Монте-Червиальто, чтобы примирить Бога с людьми и положить конец начавшемуся бедствию, — так сообщили нам в раскольнической Церкви.
— Почему именно на этой горе? — спросил диктор.
— Там стоит знаменитый крест, так называемый «крест великой милости». На этом месте раскаялись в своих поступках многие грешники и примирились с Богом.
Вместо корреспондента на экране появилась фотография большого деревянного креста без украшений, который одиноко возвышался на холме.
— А что по этому поводу говорит Римская церковь, Луиджи? — поинтересовался телеведущий.
На экране снова возник корреспондент и сообщил:
— Папа Кустос, который все еще пребывает в Неаполе, предложил антипапе вместе провести службу, что стало сенсацией. Сразу же заговорили о том, что Римская церковь признала раскол состоявшимся фактом. Но антицерковь высказала по этому поводу протест. По мнению ее представителей, именно появление Папы Кустоса в Неаполе спровоцировало катастрофу.
— Есть ли какие-то мнения ученых по поводу причин катастрофы?
Корреспондент покачал головой.
— Пока еще ничего не известно. В любом случае ученые пришли к единому мнению, что землетрясение и извержение вулкана нужно объяснять научными, а не теологическими способами. — Луиджи Периколи запнулся, прижал гарнитуру плотнее к уху и произнес: — Как раз сейчас я услышал интересную новость. Несмотря на протесты антицеркви и нежелание ее представителей присутствовать на службе, Папа Кустос все равно согласен подняться к кресту великой милости завтра утром. Сообщают, что он хочет сделать это босиком, дабы показать, что готов на любое покаяние, если на нем действительно есть какая-то вина.
Энрико, Ванесса и Александр, не веря своим ушам, переглянулись. У каждого была лишь одна мысль: «Завтра утром видение Анджело Пиранези и третье пророчество из Фатимы исполнятся».
17
Восточнее Салерно, четверг, 1 октября
Уже несколько часов Энрико, Ванесса, Елена и Александр ехали по неутешительному ландшафту, но этому виной было не только сильное землетрясение. Везувий время от времени выбрасывал в воздух черные столбы пепла, о том, что где-то светило утреннее солнце, можно было только догадываться. Южнее Абруцц земля лежала под темной пеленой, которая покрыла маленькие покинутые деревни и обрушившиеся от землетрясения дома — все это выглядело мертво и пустынно. Они выехали из Пеши на двух автомобилях, потому что авиация при таких условиях была делом рискованным. Гражданская авиация южнее Рима практически не работала, да и лететь в Рим, учитывая постоянные изменения в графике, было ненадежно.
Поэтому Александр и Елена отправились на машине швейцарца, взятой напрокат, а Энрико с Ванессой поехали на «фиате». Вчера вечером они достигли возвышенности, на которой стоял Рим, но позже дороги стали заметно запруженнее, и в конце концов им пришлось двигаться вперед с черепашьей скоростью. Толпы беженцев с юга, колонны помощи, едущие в обратном направлении, и к тому же бесчисленное множество зевак — все это переселение народа полностью застопорило сеть шоссе. В одном из отелей вблизи городка Латина они нашли свободную комнату, поспали несколько часов и уже в половине шестого утра продолжили свое путешествие, заранее договорившись ехать по второстепенным дорогам, ибо только там можно было еще хоть как-то продвигаться вперед. Энрико был рад, что Ванесса сидела рядом с ним. Не только потому, что разговор с ней отвлекал его от однообразной, скучной езды. Ему нравилась Ванесса, и чем дольше он находился рядом с ней, тем больше забывал о Елене, тем меньше была боль от утраты того, чем он в действительности никогда не обладал.