— Мне кажется, что они не просто подозревали, а даже знали, — ответил Александр. — Иначе они не держали бы своих охранников наготове.
— Но это значит, что нас кто-то предал, — сказала Елена.
— Совершенно верно, — проворчал Александр. — Либо Сальвати устроил для нас спектакль, либо среди нас предатель!
Энрико повернулся к Александру.
— Я не думаю, что Сальвати — предатель. И я это говорю не потому, что он мой отец. Он произвел на меня впечатление честного человека. К тому же у него просто не было мотивов для такого обмана.
— А возможно, и были, — возразил Александр. — Елена и я пишем для крупной газеты. Вполне вероятно, что Сальвати хочет сохранить свой непогрешимый облик для общественности.
— Тогда он мог бы устроить все это безболезненно для нас, а не разыгрывать этот фарс с Лаваньино, — сказал Энрико. — Кроме того, предатель может быть из окружения Сальвати. Если Лаваньино подкупил кого-нибудь из прислуги, этот человек наверняка нас выследил и выдал.
— Может быть, — согласился Александр. — В любом случае не пойти сразу в полицию было нашей главной ошибкой. Нам следовало бы как минимум предупредить комиссара Донати, когда у нас еще было время для этого.
— Но мы ведь все согласились, что нам сначала нужно получить доказательства, — напомнил ему Энрико. — Для моего отца и Церкви истинной веры тоже поставлено многое на карту. Если бы мы пошли в полицию с пустыми руками, журналисты сразу же распустили бы глупые слухи о том, что Сальвати, возможно, замешан в покушении на Папу Кустоса.
— Конечно, нам не стоило привлекать внимание к твоему отцу, но и не следовало браться за это дело своими силами, — проворчал Александр. — Теперь мы здесь крепко засели и вряд ли что-нибудь сможем сделать.
— С нами наверняка ничего не случится, — сказала Ванесса, но это прозвучало не очень убедительно.
Александр взглянул в ее сторону.
— Мы не должны себе врать. Лаваньино открыто признался, что убийства — его рук дело. Да и на вопрос о покушении на Кустоса он ответил, что для него не имеет значения, сколько людей погибло, — больше или меньше. Боюсь, что наша ситуация более чем серьезная. Если у кого есть идеи, как выбраться отсюда, даже самые нелепые, пусть предлагает.
— Мы можем поджечь бумагу в ящиках, — предложила Елена. — Когда охранники откроют дверь из-за огня, возможно, нам удастся убежать.
— Какая нелепая идея! — воскликнул Александр. — Прямо как в кино! На практике мы можем сжечь себя или задохнуться от дыма быстрее, чем кому-либо придет в голову открыть засов на двери.
Они еще немного поговорили о планах побега, но ни одно из предложений не было принято. Выходило так, что они в лапах Лаваньино будут до самой смерти.
Должно быть, прошло уже три или четыре часа, когда они услышали голоса в коридоре. Со ржавым скрежетом отодвинулся засов, и подвал залил необычайно яркий свет. В помещение вошли вооруженные люди и взяли пленников на мушку. За ними показался совершенно седой мужчина в костюме-тройке.
Он поставил на один из ящиков черный кожаный чемодан и сказал:
— Я врач, и хочу каждому из вас сделать укол.
— Спасибо, но мы все уже привиты, — с сарказмом ответил Александр.
Врач холодно улыбнулся.
— Я не буду делать вам прививки. Это успокоительное. Вам пойдет на пользу, если вы немного успокоитесь и отдохнете.
Александр подошел к доктору.
— Если вы действительно хотите сделать для нас что-то хорошее, доктор, тогда позаботьтесь о том, чтобы мы побыстрее отсюда выбрались. Лишь после этого я смогу спокойно заснуть.
Врач открыл свой чемодан и как бы между прочим заметил:
— О, это вы сможете сделать и после укола, будьте уверены.
Направленное оружие не оставляло пленникам никакого выбора. Им пришлось оголить руки и не дергаться, пока врач вгонял под кожу длинную иглу. Для Энрико резкая боль быстро переросла в приятную тяжесть, которая разлилась по всему телу. Прошло несколько минут или даже секунд, и у него осталось лишь одно желание — закрыть глаза и поспать. Все вокруг него погрузилось в густой туман. Голоса, которые он слышал, звучали нечетко, странно и искаженно, как будто звук доносился откуда-то издалека. Энрико часто боялся засыпать, но теперь самым страстным его желанием было попасть в объятия Морфея. Он закрыл глаза и не почувствовал, как его тело обхватили крепкие, вполне земные руки и вынесли в коридор.
20
Энрико очутился в каменном лабиринте. За ним обрушились все мосты, а впереди зияла темная, необъятная пасть бездны. То было озеро. Его поверхность казалась гладкой и спокойной, но Энрико знал, что сейчас произойдет. Его тело покрылось каплями пота, и не только из-за необычной жары, которую как будто бы излучало само озеро. В паническом страхе он огляделся по сторонам, но путей к бегству не было. Он мог лишь томиться в ожидании, когда озеро извергнет нечто.