— Что случилось? — осторожно спросил он. — Великие державы разом по ошибке подорвали весь ядерный боезапас или во всем мире разразилась чума?
Обычно этого было достаточно, чтобы Елена хотя бы улыбнулась, но она вела себя сдержанно. Выехала на своем «Фиате-500» на дорогу и включила левый поворотник.
— Если поедем прямо, то доберемся до Ватикана быстрее, — сказал Александр.
— Мы не поедем в Ватикан.
— Кто это сказал?
— Лаура.
В эти три слога Елена умудрилась вложить столько злости, будто Лаура Моничини, новый главный редактор «Мессаджеро ди Рома», была дьяволом во плоти.
— Давай ты немного успокоишься и расскажешь мне в двух словах, что произошло, — предложил Александр. — Или мне засыпать тебя идиотскими вопросами, как эта телекурица?
Александр бросил взгляд через плечо, назад, где только что скрылась из виду телестудия. Он с содроганием вспомнил, как выходил к камерам, и поклялся, что еще не скоро повторит нечто подобное. События, связанные с Папой Кустосом и «истинным подобием Христа», были еще свежи в памяти. А журналистка все спрашивала про его отца, и этого никак нельзя было избежать. Он не согласился бы говорить на эту тему ни за какой гонорар, и уж точно не за те гроши, которые полагались за выступление в телестудии. Лаура вынудила его и Елену пойти туда, потому что это была хорошая реклама для «Мессаджеро». Александр, собственно, не думал, что какую-то газету в Риме нужно рекламировать: благодаря роковой вести о расколе Церкви владельцы киосков продавали газеты быстрее, чем успевали здороваться с покупателями.
«Скорее всего, я слишком впечатлительный», — думал Александр. Теперь он сам был журналистом, по крайней мере, пытался стать им. Неужели он не научился отдавать должное профессиональному любопытству своих коллег? Но одно дело — задавать вопросы, и совершенно другое — отвечать на них.
Елена повернула на перекрестке и сказала:
— Наш любимый коллега Эмилио Пети будет работать в Ватикане, пока мы поедем осматривать место убийства священника на Трастевере.
— Убийство священника? Именно сегодня?
— То же самое сказала Лаура. Она считает, что такое убийство, даже если оно немного затрагивает тему раскола Церкви, хотя бы каким-нибудь неправдоподобным образом, — это отличная возможность поставить на передовицу крупный заголовок.
Александр ухмыльнулся:
— Я начинаю понимать, что скрывается под сенсационными заявлениями журналистов. — Но тут же его лицо снова стало серьезным. — Ты говорила с Лаурой о том, что он вроде бы распят.
— Лаура сказала, что священника прибили гвоздями к кресту в его собственной церкви. Его там и нашли.
— Да, эта новость подходит для заголовка к передовице. Хотя я бы все же предпочел отправиться в Ватикан.
Теперь усмехнулась Елена.
— Журналист предполагает, а главный редактор располагает. Это, дорогой мой, первое правило, которое ты должен зазубрить, если хочешь научиться работать в нашей когорте.
Они быстро приближались к месту происшествия. Улицы не были так запружены, как в другие дни в это же время. Каждый, кому не нужно было куда-нибудь ехать, сидел сейчас перед телевизором и смотрел один из многочисленных каналов, которые в срочном порядке прервали свои программы и выходили в эфир, транслируя экстренные выпуски новостей о расколе Церкви. Благодаря тому что Елена очень хорошо знала город, она быстро и уверенно вела свой маленький «фиат» по узким улицам Трастевере, пока не уперлась в затор.
Множество машин, среди которых были патрульные автомобили карабинеров, муниципальной и городской полиции, перегородили улицу. Среди авто на проезжей части и на тротуарах толпились люди. Полицейским в униформе с трудом удавалось сдерживать рассерженных горожан.
— Здесь, на Трастевере, люди не сидят перед телевизором и не ждут новостей из Ватикана, — бросил Александр, когда Елена остановила «фиат» возле бело-голубой машины городской полиции. — И это не кажется странным, ведь они узнали, что их священника кто-то распял в церкви.
Александр и Елена протиснулись сквозь толпу зевак и, благодаря своим удостоверениям прессы, проскользнули за полицейское оцепление. На небольшой площадке перед церковью стояла машина скорой помощи и катафалк, будто они не могли поделить между собой тело. Последние лучи заходящего солнца, еще падавшие на крыши окрестных домов, отразились от церковных витражей и на мгновение ослепили Александра. Когда зрение вновь вернулось, перед ним стоял настоящий шкаф — карабинер из мотоциклетного подразделения, который из-за своего темного шлема выглядел еще более воинственно. Распростертые руки полицейского оказались для Елены и Александра непреодолимой преградой.