— Значит, распяли его не для того, чтобы пытать. И это не способ убийства, — вслух размышлял Александр. — Несмотря на это, убийство потребовало от преступников немалых усилий. За то время, пока убийцы снимали с тела ботинки и носки, прибивали его к кресту, их могли увидеть случайные прихожане. Отсюда и возникает вопрос: какое значение придавали этому распятию убийцы?
Донати улыбнулся:
— Очень хорошо, синьор Розин. Мои уроки не прошли для вас даром. Может, вам стоит пойти работать в полицию, а не в газету?
— Есть весомые основания для того, чтобы пойти работать журналистом, — ответил Александр и положил руку на плечо Елены.
— Все, больше не уговариваю, — сказал Донати и взглянул на распятие. — У мафии появились некие ритуалы, после которых обнаруживают трупы. Тела жертв — послание и предостережение родственникам. Мне кажется, у этого распятия подобное назначение.
— Но какое? — спросила Елена, вынимая фотокамеру из кофра с наплечным ремнем.
— Именно это нам и предстоит выяснить, — ответил Донати.
2
Рим, пятница, 18 сентября
— Что там нового в Ватикане?.. Ах, ну хорошо… Да, так и сделаем. Чао, Лаура.
Александр взглянул на Елену через стол, на котором стоял завтрак, и по выражению ее лица и тону понял, что она недовольна. Елена, казалось, не замечала его вопросительного взгляда. Она положила мобильник на стол и беззвучно стала помешивать капучино.
— Елена, если ты и дальше будешь так себя вести, на первой полосе «Мессаджеро» появится статья о тебе под заголовком «Первая женщина, которая замешала себя до смерти».
— Ха-ха. Очень остроумно, да еще в такую рань! — деланно ответила она.
Александр широко улыбнулся.
— Мы должны начинать день с хорошего настроения, ведь он принесет нам еще много грустных новостей. Мне кажется, сегодня Ватикан выступит с сообщением в прессе, дальше тянуть уже никто не будет. Если они так и будут молчать, одуревшие журналисты возьмут штурмом самое маленькое государство в мире. Тут и швейцарские гвардейцы ничем не помогут.
— Может, они сегодня и дадут сообщение в прессе, но нам до этого нет дела. — Елена вздохнула и положила ложечку на голубое блюдце. — Мы поедем не в Ватикан. Лаура дала нам другое задание — следить за расследованием убийства священника.
— Но мы уже опубликовали статью, — заметил Александр и протянул свежий номер «Мессаджеро ди Рома». В передовице красовалось фото убитого священника, одно из тех, которые сделала Елена. Заголовок гласил: «Священник распят: чудовищное убийство в Трастевере».
— Если будут какие-то новости, Донати обязательно нам сообщит.
— Лаура считает, что за этим делом кроется нечто большее. Нам нужно поехать в Трастевере и поговорить с членами общины Доттесио. Любили его прихожане или нет, много ли было у него друзей или даже заклятых врагов… И так далее, и тому подобное. В общем, раскрутить от А до Я.
— И для этого Лауре нужна самая главная ватиканистка газеты?
— Лаура считает, что сидеть у ворот Ватикана и ждать новостей — для нас непростительная трата времени. Это ведь может сделать и Эмилио.
— Не могу с ней не согласиться. Я ее почти заново полюбил. Но если…
Веселый звон дверного колокольчика прервал их разговор, и оба вопросительно переглянулись: «Кто бы это мог быть в столь ранний час?»
Александр, пожав плечами, встал и направился к двери. В удобной мансардной квартире Елены не было домофона, поэтому им ничего не оставалось, как впустить незваного гостя.
— Может быть, почта? — задумчиво произнес Александр. — Кто бы там ни поднимался по лестнице, он не торопится. Возможно, это какой-то чиновник.
— В такую рань? Едва ли… — ответила Елена.
— Ты снова права.
Когда на лестнице раздались шаги, Александр открыл дверь.
— И все же это чиновник, да еще какой! — вырвалось у Розина, когда на маленькой лестничной клетке показался Стельвио Донати. — Вам не дает покоя убитый священник, комиссар?
— Как видите, — пробормотал себе под нос полицейский. У него был вид невыспавшегося человека: щетина, темные круги под глазами и небрежно завязанный галстук… Он немного напоминал лейтенанта Коломбо из сериала. Елена пригласила его на капучино и круассаны с вареньем, и Донати, благодарно кивнув, уселся за стол. Перекусив, он взглянул на Александра и произнес: