Выбрать главу

Сёстры, закончив подшучивать на тему моего неожиданного интереса к Ольге, попытались выяснить причины моего беспокойства, которое начали ощущать, но я отделался лаконичным «потом». Не при чужих ушах такое говорить же… Да и обдумать всё надо было хорошенько.

А подумать было над чем.

Нет, я в общем-то знал, что так и будет… Не в смысле, что я встречу именно Батори, а…

Проклятье!..

Мысли совсем путаются.

Я знал, что рано или поздно встречу кого-то из своего прошлого будущего… или будущего прошлого. Я знал, что это может быть как приятная или полезная встреча, так и не очень. И встреча с Батори как раз проходила по категории «не очень», с уточнением, что это охренеть, как не очень.

То есть… Ну, я уже не раз озвучивал, что меня тоже нельзя было назвать особо хорошим или тем более добрым человеком. Но я всегда старался не допускать лишнего насилия и не доводить ожесточения в войне до края.

Именно в этом я и видел разницу между собой и Батори. Если для борьбы с ребелами проще всего было уничтожить деревни вместе с жителями, что их поддерживали, то Батори не колебалась, отдавая нужный приказ. Пакт это вполне устраивало, пока Волынь давала всё требуемое, но я в этом участвовать отказался. Провести расследование, если не знаешь нужных ответов — найти того, кто знает, и хорошенько расспросить его. Убедить или запугать — это уже не принципиально. Заставить повиноваться сотни и тысячи людей — искусство, заставить одного — рутина. Только с фанатиками сложности были, но за Альянс фанатики почти не воевали. К каждому можно найти подход. Предложить одному деньги или новые документы, пригрозить другому расстрелом друзей или семьи, третьего — банально «обработать». Человека вполне можно измордовать до совершенно скотского состояния, не превращая его в кусок мяса.

И тогда нет нужды сжигать пару деревень, что поддерживают скрывающихся в лесах ребелов. Предатель выведет на их лагерь или заманит в засаду, и всё решит более-менее честный бой… Ну или даже всегда можно самому вычислить логово ребелов: хоть в лесу, хоть в городе — это не так уж и сложно. Если знать, что за тварь тебе противостоит — всегда знаешь где её найти и как убить.

Но жечь деревни, конечно же, проще.

— …Вы не одобряете моего плана, — понимающе кивнула Ольга, пригубляя вина из бокала.

— Не одобряю, — сказал я, распиливая стейк при помощи ножа и вилки. — Я уже говорил вам об этом и не раз — эскалация насилия ни к чему хорошему не приводила. Нигде и никогда.

— Повстанцы вырезают гарнизоны, пускают под откос эшелоны и нападают на конвои. Вы знаете какой-то другой способ борьбы с ними?

— Разумеется. Локализовать места их действия, выявить связных и помощников из местных жителей, перекрыть каналы заброски инструкторов и снаряжения от Альянса, уничтожить лагеря и схроны…

— Это займёт время. Много месяцев.

— Да, это займёт время, — раздражённо бросил я. — А быстро вообще только кошки родятся. Зато к концу года вы получите замирённый протекторат.

— Но сможет ли столько ждать Пакт? — улыбнулась Батори. — Наступление на Хазарию в самом разгаре, охранные войска алеманцев и так держат на себе Рутению. Так что глубокий тыл придётся держать нашими силами — силами…

Ольга с лязгом щёлкнула пальцами, подбирая слово.

— Вассалов?

— Коллаборационистов. Давайте называть вещи своими именами, майор. Я предлагаю план, как навести порядок решительно и быстро. Если Волынь стала кормовой базой для повстанцев, то надо лишить их этого… корма.

— Расселив и уничтожив десятки деревень в зоне… «очистки»? — я покачал головой. — Вы получите только ожесточение и ненависть.

— Ещё больше, чем сейчас? — улыбка женщины стала чуть шире. — А разве это вообще возможно? Моё правление и так не вызывает восторгов…

— Ваше высочество, давайте начистоту, — я отложил столовые приборы в сторону и посмотрел в глаза Батори. — Вы не правите — вы перемалываете Галицию, выжимая все соки из неё. Да, Пакт это вполне устраивает, ведь протекторат всё равно будет заселён переселенцами из центральных княжеств. Поэтому вы вольны править, как хотите, пока устраиваете Императора. Но ваше правление не то что не вызывает восторгов — вас здесь просто-напросто ненавидят. И вы как будто делаете всё, чтобы вас ненавидели ещё больше. И даже сейчас…

Я обвёл рукой пустой обеденный зал во дворце. Единственными людьми здесь, кроме нас, были несколько горничных, прислуживающих за обедом, да полдюжины музыкантов, негромко наигрывающих на удивление бодрую мелодию, в которой я с немалым удивлением узнал старую песенку, что пользовалась популярностью у наёмных отрядов.