— Господин оберштурмбанфюрер, к Вам господин Бурлак, — произнесла трубка голосом адъютанта.
— Пропусти, — недовольно буркнул он в неё и раздражённо повесил на аппарат.
«Какого чёрта ему ещё надо!» — подумал он, наблюдая, как в открывшуюся дверь проникает тщедушная фигура лидера «Украинских националистов» города. Подойдя к столу, тот плюхнулся на стул и, глядя на Зайдлица через огромные линзы очков, взволнованно произнёс:
— Это чёрт знает что, Вильгельм. Гаппе даже не захотел со мной разговаривать — послал к тебе, он, видите ли, занят. А у меня не просто дурные вести, — голос испуганного бандеровца задрожал, как натянутая струна.
— Это какой-то кошмар, последние четыре дня в городе творится полный беспредел!
— Убито шесть моих людей! — чуть ли не завизжал тот, словно это его режут.
— Шесть! — Он снял очки и вытер рукой стекающие струйки пота по щекам. Его начало трясти, дрожащим голосом он прошептал.
— Они убили моего Мыколу, моего мальчика — повесили, как паршивую собаку, в туалете ресторана. Он всхлипнул.
— За что, Вильгельм, ведь ему было всего 19. В чём он мог провиниться перед богом, чтобы с ним обошлись так. Он же был безобидный, как ягнёнок!
Зайдлиц поперхнулся коньяком, который только что запрокинул в рот. Откашлявшись, он посмотрел на посетителя, как на слабоумного.
— Ты это о чём, Петро⁈
— Твой безобидный, как ты говоришь, ягнёночек резал людей пачками. Насиловал их женщин, сжигал живьём их детей, обливая бензином, и, хохоча от радости, наблюдал, как они горят. Твоему сыну просто кто-то отомстил из обиженных родственников, и всё, подобное бывает, и от этого никто не застрахован!
— Что происходит, ты смеёшься надо мной, Вильгельм! — Бурлак, опёршись руками о стол, наклонился вперёд и, близоруко щурясь, зло процедил.
— Убито шесть моих людей, и их подстрелили профессиональные снайперы, а не обиженные какие-то родственники. — Ты знаешь, что сделали с Толяном — они по очереди отстрелили ему почти все части тела разрывными пулями. Они сделали из него окровавленный обрубок без рук и ног. Вот что они с ним сделали! Вскочив, Бурлак подошёл к окну и, ткнув в него куда-то пальцем, дико заорал.
— В городе объявилась целая банда профессиональных убийц, а вы тут сидите на своей заднице и в ус не дуете. Они нас скоро так всех перестреляют, как куропаток на охоте. Выговорившись, он подошёл к стулу и рухнул на него, обхватив голову руками.
— Надо срочно что-то делать, — простонал он, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Мы как мишени в тире. Двое из охраны Мыколы были зарезаны, как свиньи, прямо у дверей, и никто ничего так и не заметил, — бормотал он, всхлипывая.
Глядя на испуганного до смерти Бурлака, Зайдлиц плеснул себе ещё конька в рюмку, и выпив её подумал: «Чёрт, ещё пару таких рецидивов, и в городе начнётся паника. Этот дурак даже не догадывается, что, кроме его придурков, за это время уже убито и пять немецких офицеров. Это месть — русские решили ответить на геноцид».
В это время зазвонил опять телефон. Проклиная всех и всё, Зайдлиц поднял трубку.
— К вам журналистка из городской газеты, господин оберштурмбанфюрер.
— Какого… ей надо! Скажи, что я занят!
— Её направил к Вам сам Гаппе, просил посодействовать!
— Что!
— Ладно, пропусти, — Зайдлиц обессиленно откинулся в кресле.
«Дьявол бы их всех побрал, и Гаппе в том числе», — подумал он, наблюдая, как в кабинет входит симпатичная молодая женщина лет 30.
— Хелен Винтер, обозреватель криминальной хроники, — она протянула руку. Зайдлиц, нагнувшись и глядя на неё, как кролик на удава, чмокнул в протянутую ручку.
— Зайдлиц, что угодно, фрейлин⁈
— Немного информации, господин подполковник, об участившихся убийствах немецких офицеров и патриотов Украины. Ходят слухи, что в город пробрались русские диверсанты, — сказала она, мило улыбаясь.
Зайдлиц почувствовал, как по его щекам потекли ручейки пота.
— Ничего подобного, фрейлин! Люди всегда склонны распускать слухи. Это всего лишь криминальные разборки. Знаете, там карточные долги, кто-то перепил немного в ресторане, кто-то схватился там за нож, кто-то за пистолет — ну и понеслась карета по кочкам. Зайдлиц любил блеснуть знанием русских цитат.
— В общем, ничего такого, мы уже ведём расследование, скоро предоставим общественности все обстоятельства случившегося!