— Так, молодцы, распакуйте-ка мне эту дамочку до первобытного состояния, а то она решила испытывать моё терпение.
Почувствовав неладное, Ольга попыталась было вырваться из рук схвативших её «гориллоподобных» охранников, но, получив сильную оплеуху сзади по голове, вмиг оказалась на полу. Почувствовав, как с неё срывают за трещащую по швам одежду, она в панике заорала:
— М а-а м а-а-а!
Оставив ее в чём мать родила, на ней защелкнули за спиной наручники, подняли на ноги и снова усадили на стул.
Подойдя к ней, Горгона присела на краешек стола. Положив себе на колени кожаный футляр, она любовно погладила его ладонью руки и, усмехнувшись, взглянула на сидевшую, сжавшуюся перед ней девушку.
— Ну что, милая, продолжим нашу беседу? Достав из футляра тонкую, длинную блестящую иглу, она ласково заметила:
— Средство для восстановления твоей памяти — сучка!
Облокотившись локтем на стол и закинув ногу на ногу, она назидательно заметила.
— Ещё где-то с пять тысяч лет назад китайские мудрецы открыли, что в человеческом теле существуют различные энергетические точки, так называемые «Чакры». Акупунктируя которые подобными иголочками, можно лечить многие болезни, избавить человека от разных физических недомоганий.Она наклонилась к лицу Ольге и схватив её рукой за волосы, подняла голову. Глядя ей в глаза она со злорадством — произнесла:
— Но есть и такие точки, моя дорогая, воздействуя на которые, можно опустить человека в бездну боли, такой боли, о которой ты даже понятия себе не имеешь. Она щёлкнула по игле пальцем.
— Но скоро получишь!
Встав, она прошла к Ольге за спину и, нагнувшись к её уху, прошептала:
— И почувствуешь… Её рука скользнула по груди девушки и сильно её сжала.
— Ты прочувствуешь её каждой клеткой своего нежного тела. Через мгновение в районе ключицы левого плеча Ольга ощутила боль такой силы, словно туда вонзился раскалённый докрасна гвоздь. Невыносимая острая боль пронзила её тело и, обжигая всё на своём пути, раскалённой накатывающей волной устремилась в мозг. Она страшно закричала.
Каждую её клетку, мышцу и сухожилие в теле будто выворачивало наизнанку, сжимало в тисках — жгло каленым железом. Упав на пол и забившись в судорожных конвульсиях, она, извиваясь всем телом, пыталась безуспешно скинуть с себя это адское огненное пламя боли. Пока сознание не пришло ей на выручку и не отключило её от этого кошмара. Очнулась она в своей камере на полу совершенно голая и опустошенная. Разбросанные вещи валялись там же. С большим трудом подняв их с пола, она подползла к кровати и, забившись в её угол, свернулась в клубок, глядя отрешенным взглядом в пустоту. Но на этом её злоключения ещё не кончились.
Когда на следующее утро дверь в её камеру снова открылась и в её проёме образовалась уже знакомая морда ухмыляющегося надзирателя, Ольга уже не просто пришла в себя — она пришла в иное состояние своего сознания. Она уже фактически полностью утратила прежнее состояние панического страха. Её разум обрёл прежнюю силу, а все чувства и эмоции полностью испарились. В её глазах сквозил смертельный холод, а в душе — непреодолимое желание убивать. Больше всего она сейчас напоминала затаившуюся перед смертельным прыжком кобру.
Не сказав ни слова, она спокойно прошла мимо опешившего охранника в коридор и позволила ему спокойно застегнуть на своих руках наручники. Через две минуты она уже была в знакомой ей комнате.
Увидев девушку, Горгона поначалу не заметила в ней происшедших со вчерашнего дня перемен, а, может, просто не обратила внимания. После подобных экзекуций, как вчера над Ольгой, даже самые сильные люди внутренне ломались и готовы были выложить всё как на духу — лишь бы не пройти через подобное ещё раз.
— Ну что, моя дорогая, как твое самочувствие⁈ — спросила издевательским тоном та.
Сносно, — буркнула Ольга, изображая полную подавленность. На этот раз наручники с неё не сняли, и два вчерашних орангутанга также находились здесь, злобно сверля её взглядом. Пока не поздно, ей надо было во что бы то ни стало избавиться от наручников.
— А что, коньяка мне сегодня никто не предложит⁈ — язвительно поинтересовалась она.
— Что-то голова чертовски раскалывается!
Тищенко, задумчиво листавшая какие-то бумаги на своём столе, подняла голову и с удивлением взглянула на неё.
— Коньячка! — протяжно поинтересовалась она.
— А может, тебя ещё и в ресторан сводить⁈
— Не откажусь! — буркнула Ольга, опустив голову и глядя в пол.
Горгона рассмеялась. Встав, она опёрлась руками о стол и с расстановкой произнесла: