Фогель вдруг ощутил, что окружающая реальность начала стремительно менять свои очертания. Сначала, словно отовсюду — появился какой-то необычный туман, и заполнил всё вокруг. Затем постепенно рассасываясь, из него начали высвобождаться на белый свет какие-то странные, размытые гротескные фигуры. Когда они, постепенно плотнея, обрели реальную форму — он дико завопил от охватившего его ужаса.
Он стоял на самом краю какого-то скалистого утёса. К самому подножию, которого — подкатывали немыслимые красно-багровые морские волны. В которых, истошно крича и взывая о помощи — барахтались, насколько только хватало глаз, сотни тысяч, а может миллионы людей. Высоко вверх, от кипящей внизу воды — поднимался густой чудовищно жаркий пар, как в немыслимо растопленной «Адской бане». Повсюду в воздухе витал трупный, тошнотворный запах варёной человеческой плоти. Обезумевшие от немыслимой боли, люди пытались выбраться на берег — но в большинстве своём, срывались с отвесно поднимающегося вверх утёса и падали обратно вниз. Тех, кому посчастливилось всё-таки это сделать, ждала уже другая — может даже ещё более худшая участь. Их там ловили и заковывали в кандалы какие — то чудовищно-мерзкие существа.
Через мгновение он перенёсся уже в совсем другое место. Там истошно вопившую от ужаса какую-то женщину насаживал на воткнутый в землю раскалённый докрасна железный кол, покрытый лопающимися волдырями, какой-то мерзкого ужасающего вида вурдалак. На несчастную, дико вопившую от раздирающей её боли и ужаса женщину, страшно было даже смотреть, представив, что она в этот момент только чувствует. И этими кольями с насаженными на них людьми было уставлено всё поле до самого горизонта. Вурдалак же уже вытаскивал из стоящей рядом клетки следующую жертву, на этот раз какого-то мужчину. Судя по всему, здесь никто никаких различий по половому признаку в отношении к своим жертвам здесь из обслуживающего персонала этого адского заведения не делал. При этом, как понял Фогель, ужасающие раны на теле этих людей через некоторое время тут же моментально заживали, и все их мучения повторялись заново.
Через минуту он был уже перенесся и был в другом месте. Где по идущей сверху вниз извилистой тропе спускалось как раз ещё одно из этих немыслимых созданий. Его рука, словно сотканная из одних жил и мышц, крепко сжимала обмотанную на ней цепь. На другом её конце, прикованный к ошейнику, страшно визжал совершенно обнажённый человек. Кожа с него свисала рваными лохмотьями, глаза были вытаращены от ужаса так, что вот-вот, казалось, вылезут из своих орбит. Бедолага, ухватившись вздутыми, обваренными ладонями рук за раскалённую докрасна цепь, что-то истошно вопил в спину тащившего его куда-то «Франкенштейна». Но того, судя по всему, его просьбы о помощи мало волновали. Дёрнув с силой цепь, он потащил бедолагу дальше. Точнее, спускался прямо к стоящему внизу с открытым ртом ему, Фогелю. Когда до них осталось всего не более нескольких метров, он к своему ужасу узнал в истошно вопившем этом бедолаге не кого-нибудь, а самого Гаппе.
Очнувшись, от парализовавшего его вначале ужаса, он, дрожащей от страха рукой, попытался нащупать на поясе кобуру с пистолетом. Ухватив пальцами только пустоту — Фогель от изумления посмотрел вниз, но ничего там к своему удивлению не обнаружил. Ничего из того, что когда-то являлось его телом или хотя-бы его частью, там тоже не наблюдалось.
По всей видимости, в этом кошмарном месте — присутствовало только его сознание или так называемое «Астральное тело». Когда до него это дошло, он заорал так, что даже неведомая сила, доставившая его сюда — видимо посчитала, что этого вояжа будет для него достаточно и поспешила вернуть его назад, в палату. Прямо перед собой, когда он открыл глаза — он увидел вновь лицо этой ведьмы.
— Ну как экскурсия в Ад, господин Штурмбанфюрер, Курт Фогель — удалась⁈
Услышал он её насмешливый голос, но это исчадие ада, даже не соизволила открыть рот, чтобы это произнести.
— Спасибо, было очень познавательно! — Усмехнулся, уже успевший в себя прийти Фогель.
— Или у тебя есть ещё что-то, для полного комплекта⁈
— Есть, Курт, есть — я сюда вернулась, видишь ли, не просто так, а негласно присмотреть так сказать — за одним «Рабом Божьим». Он очень уж, интересует одного из владык «Преисподней» — она желчно рассмеялась.