— Я вынужден играть роли властителей «Тресферья», — продолжал он, — Баронов, чтобы выполнять обеты, данные новым богам. Врать. Развращать. Убивать. Следить за тем, чтобы никто и никогда не выбрался из ада. Только в этой комнате и только здесь я ощущаю частичку свободы, оковы лжи и смертельных обещаний, немного приспуска ются здесь.
— Чего ты добиваешься? — я решил все же подать голос, чтобы вывести его монолог в нужное русло.
— У тебя все-таки есть голос? — он усмехнулся, как-то по-доброму. — Я хочу спасти из ада те души, что ему не принадлежат, что еще не не очернели под тяжестью обстановки. Ариан мне в этом помогает. И не только он. Все те задания и испытания, которые тебе пришлось пройти за это время… прости меня за них, но именно они не давали тебе и остальным предаваться едкой сладости Тресферья: лжи, похоти, чревоугодию, жадности и излишней праздности. Именно безделье является первоистоком любого греха. Я пытался уберечь вас от них. И если ты стоишь предо мной, то я не только уберег тебя от него, но и помог тебе обрести силу и мужество, достаточные для преодоление адских испытаний, оставленных новыми богами.
— Ну вот, я перед тобой. Что дальше?
В моей голове была буквально каша из мыслей. Я уже перестал что-либо понимать. Я думал, что сейчас я получу недостающие частички пазла, которые позволят мне увидеть полную картину. Однако новые пазлы, помогли мне лишь увидеть, что картина в десятки раз больше и сложнее и что есть еще множество областей, где у меня не хватает деталей. Слова Умника, Артема, Барона, плохо сочетались между собой если не противоречили вовсе.
— Дальше я даю тебе выбор. Я всем предоставляю этот выбор. — он на секунду смолк, погрузившись в тяжелые раздумья. — В конце-концов, хотя бы этот выбор должен быть за вами. Итак, — он прокашлялся, подчеркивая важность грядущих слов, — ты можешь остаться здесь, в аду и помогать мне, как это делает Ариан. Мы, я и мои настоящие подчиненные, бросаем вызов богам, надеясь когда-нибудь проломить стену ада и вернуть души многих смертных обратно в мир; уничтожить это изуродованное творение богов или, что еще лучше, вернуть ему прежний вид. — его глаза горели ярким, непоколебимым огнем. По ним было видно, что он готов на многое ради своей цели. — Второй вариант: ты можешь остаться в аду. Просто остаться, сможешь даже сам себе выбрать необходимую сферу ада, а то и вовсе перемещаться меж ними. Я немного изменю твою память…
Я посмотрел на него удивленно. Он чуть улыбнулся.
— Ну я же все-таки самый сильный из владык сфер, мне и не такое под силу. — пояснил он. — Ты забудешь наш разговор, я телепортирую тебя к какому-нибудь ложному боссу, — он говорил очень быстро, почти скороговоркой, — будет битва, ты победишь, из босса выпадет кристалл, тот самый, что должен был принести мне, и ты вернешься счастливый. Идеально!
— Неужели кто-то соглашается? — усмехнулся я.
— О-о-о, соглашаются… заботливые новые боги сделали все, чтобы для сильных, а только таковые могут пройти испытания и дойти досюда, ад был приятен и мил. Сам подумай. Здесь ведь есть множество легкодоступных красивых девушек, сила, власть… сражения. — последнее слово было выделено саркастическим тоном.
Я ничего не ответил.
— И последний, третий вариант. Его я предлагаю действительно немногим: вернуться в реальность. Проход до конца не закрыт. Из ада есть небольшая щелочка, которую я могу иногда приоткрывать.
— Мне нечего думать. Я хочу вернуться. … Однако… Однако у меня все еще очень много вопросов: что станет с Артемом, Кассандрой и Ангом? Не случиться ли так, что я, вернувшись, стану чьим-то рабом или этим, как его, фамильяром? Сколько дней прошло там, в настоящем мире? Что за Неизвестный на главной площади?.. — я на секунду замолчал, чтобы перевести дух, как коротышка меня тут же прервал.
— Это все вопросы?
— Нет, я бы…
— Будем считать что все. Если ты собираешься покинуть ад, тебе вовсе не обязательно что-то про него знать. Даже наоборот, будет лучше, если ты забудешь про все, что здесь произошло.
— И все-таки…
— Не беспокойся, с твоими друзьями, если им удастся дойти до сюда, будет ровно то же, что и с тобой: я предоставлю им этот выбор. Если же им не удастся пройти испытания, то к сожалению, они умрут. Эти правила устанавливали Первобоги. Я ничего не могу с ними поделать. … — он нахмурился. — Не представляю даже откуда у тебя такие мысли, отвечаю на второй вопрос, но нет, ты не станешь рабом или фамильяром. Ты просто вернешься в свой родной мир. — он вновь нахмурился, кажется, вспоминать что-то ему довольно трудно. — Ох, это… скажем так здесь твоя душа прошла тысячи реинкарнаций, некоторые из которых длились сотни лет; но там… Сомневаюсь, что прошел хотя бы день, хотя вполне может быть, что минули тысячелетия. Ад вне времени. Это мир без четкого начала и четкого конца.