Мужик подумал и отвечает: «А ты чо?!» Черт тоже задумался и грустно говорит: «И правда – чо это я?»
Так вот, когда я в очередной раз слышал этот вопрос, тут же вспоминался анекдот, и мне хотелось хихикнуть. Как и сейчас, когда я его вспомнил впервые.
– Чо лыбу-то давишь, козел?! – Разъяренный «зеленый» шагнул вперед, намереваясь сцапать меня за отвороты куртки, и тут же нарвался на мощнейший, нокаутирующий прямой правой. Рухнул во весь рост, не издав ни звука.
Остальные трое полегли точно так же – они пытались размахивать руками, ногами, один изобразил что-то вроде новомодного карате, беспомощно, тупо изображая некий прием, который, вероятно, должен был сразить меня наповал. Никто не сумел даже дотронуться. Жалкие, медлительные, как слизняки на лесной тропинке! Нажми каблуком – и брызнули гады, расплескав свою вонючую жижу!
Добро я или Зло?
Наверное – бить людей плохо. Но если я бью – плохих? Тех, кто обижает хороших? Кто тогда я?
Разве Добро не должно быть с кулаками? Или это положено только Злу?
Кто поставил людей в неравное положение? Кто решил, что Добро должно подставлять щеку торжествующему Злу? Зачем Он это сделал?
Я не согласен. Я категорически не согласен! Бунт!
Потом я их бил. Методично, по одному, стараясь не выключить сознание навсегда. Не знаю, выжили они после той экзекуции или нет. Мне и сейчас это неинтересно. А тогда было неинтересно вдвойне. Я переломал им кости, наверное – отбил внутренности. Но сразу не убил. Тогда я еще не убивал.
Они ничего не знали об избиении моей матери, совсем ничего. Бормотали что-то свое, сдавали какие-то преступления, но я не вслушивался. На кой черт мне их дурацкие грешки, когда мне важнее другое! Совсем другое!
И опять – то ощущение наслаждения, покоя, обновления организма – в тот момент, когда борова-«зеленого»… Захватывающее ощущение! Потрясающее! Остановился уже в последний момент, когда негодяй выглядел уже отбивной, а не человеком.
Да, тогда я еще не был готов убивать!
После этой акции я на всякий случай затих. «Залег на дно». Неделю выходил просто так – гулял, дышал воздухом, но ничего не предпринимал. Отдыхал. И самое смешное, что именно тогда, когда я не искал шпану, – они сами меня нашли. Докопались.
Через три дня после прошлого избиения, прямо у нас во дворе…
Что стукнуло им в голову, почему они не знали меня, я тогда, честно сказать, удивился. Когда проходил мимо детской площадки, в спину мне прилетела пустая бутылка – просто так, ни за что. Просто потому, что захотелось – идет какой-то придурок, чистенький весь, маменькин сынок, надо же его достать! Унизить, вытереть об него ноги – и только так возвысишься, а как еще иначе-то?
Здоровый парень, «старик», как говорили тогда. Он смотрел на меня лениво, без испуга, крепкий, плечистый, и не было в нем ни капли «зелени». Только «зеленый змий», а еще ущербная, униженная душа, о которую вытерли ноги десятки, а может, и сотни людей. Ведь, наверное, только так можно стать одержимым бесами, не будучи на самом деле «одержимым»?
Один из компании меня знал – Митяй, с третьего подъезда. Он предупредительно хлопнул приятеля по плечу и вполголоса бросил, нарочито растягивая гласные, как завзятый блатарь:
– Коля-ан, внаатури… это тот чемпиоон… из этого дома! Кончай до нево докапывацца… уроеет! Знаешь, какой он боорзый? Просто вглушняк!
– Он меня – уроет?! Борзый?! – Парень встал, и, когда полностью распрямился, оказалось – он выше меня на полголовы – крепкий, спортивный. Из-под рубашки выглядывал тельник.
Не из блатных, точно – мелькнула мысль – и двигается как боец, как на шарнирах парень – скорее всего, что-то из единоборств. Боевое самбо или наподобие.
– Ты меня уроешь, да? – лениво спросил «тельник», демонстративно разминая ладони, и я понял – он меня знает! И все это затеяно нарочно, чтобы спровоцировать на драку!
Зачем? Да кто ж знает? Вероятно, это вроде того, как если надеть камуфляж и пойти туда, где тусуется шпана. Тут же нарвешься на неприятности: «Ты чо, крутой, внатури? Небось, десантник, да? А давай проверим!» Вот и здесь было что-то такое, из той же поганой пьесы.
Он встал в стойку – нечто среднее между боксерской и борцовской – руки на уровне груди, полусогнуты – можно ударить, а можно захватить. Ноги правильно – левая чуть вперед, слегка согнута, стоит не прямо, а чуть боком, чтобы не сломали. Так ставят ноги опытные бойцы. У боксеров обычно другое – они за ноги не боятся, удары ниже пояса, пинки – дисквалификация.
Но было у меня перед любым поклонником восточных единоборств и даже перед теми, кто прошел обучение в спецвойсках, огромное преимущество. И не знают об этом только болваны вроде этого «десантника», разыгрывающего передо мной последний акт спектакля (ясное дело – спектакль, даже «типа шепот другана» – все рассчитано на широкую аудиторию в узком кругу). Какое преимущество? Самое главное. Я умел наносить удары в полную силу и умел держать удар.