Тоннель, остро пропахший креозотом, веществом для пропитки шпал, походил на огромное нутро гигантской трубы с ребристыми внутренними стенками. По ним тянулись бесконечные чёрные черви проводов. Вертикальные рёбра стенок перемежались небольшими нишами, тянущимися от пола до потолка. Вот в этих-то полостях, подумал я, очень возможно, что запросто спрятали ящик Пандоры.
– Вон, видишь, сбоку от трассы тянется железяка. – Сеня указал пальцем направо, и я кивнул. – Это и есть контактный рельс.
Сия электрическая шина, прикрытая защитным коробом, расположилась чуть выше основного пути.
– Ну что, будем осматривать каждую нишу между этими рёбрами? – предложил я, приблизившись к стенке с контактным рельсом.
Арсений как-то странно глянул на меня и повёл плечом.
– Да, пожалуй, – произнёс он.
И мы двинулись вперёд. Вместо необходимого по инструкции метро досмотра путей мы занялись визуальным изучением стенок тоннеля. Я отнёсся к делу со всей требуемой тщательностью, ни одна ниша или дырочка не ускользнула от меня. Меж тем, по дороге, едва мы приступили к миссии, Арсений заговорил:
– Игорёк, а ты слыхал что-нибудь о легендах московской подземки?
– Не-а. – Я отрицательно помотал головой. – Разве что читал какую-то ерунду про местных гигантских крыс.
Говор других работников, оставшихся на станции, с каждым нашим новым шагом ощущался всё глуше.
– Хм, – снисходительно усмехнулся Арсений, – крысы – это точно лажа, а вот послушай реальную историю. Одно время старые работники пугали, что по тоннелям метрополитена бродит Петрович. Это обходчик путей, который пропахал в метро почти всю жизнь. Он и окочурился прямо на работе от сердечного приступа. Усатый такой мужичок в робе и кепке. Говорят, его призрак появляется примерно после трёх ночи.
Я с усмешкой поглядел в сторону напарника. Мне показалось, что Арсений тихонько улыбается.
– Очевидно, и это всего лишь легенда, – заметил я.
– Ну да, – сказал он. – А ещё часто рассказывают про поезд-призрак, про привидения из числа сбросившихся на пути, про духов с московских кладбищ.
– Ну-ну, – сказал я.
«К чему всё это? – спросил внутренний голос. – Хочет развлечь, чтоб не скучно было?» Я и не заметил, как мы удалились от станции на довольно приличное расстояние. Говор рабочих с «Библиотеки имени Ленина» уже совсем стих. К тому же, оглянувшись назад, я с удивлением обнаружил, что свет от станции почти пропал, осталась лишь маленькая желтоватая точка. Видимо, наш тоннель слегка изогнулся.
Я переглянулся с Арсением.
– Ну что, Игорёк, как у тебя дела? – буднично спросил он.
– Пока безрезультатно, – доложил я. – Слушай, Сеня, а у тебя какой статус в Игре? Знаток или маэстро?
– Обижаешь! Я уже маэстро, – с гордостью сказал Арсений.
При этом его изрытое оспинками лицо оказалось в тени, и, быть может, из-за этого мне почудилась какая-то странная гримаса.
– Ну… Мне тоже недавно дали статус маэстро, – на всякий случай похвастал я.
Дальше мы преодолели ещё два или три метра. Я быстро их осмотрел и опять ничего подозрительного не обнаружил. И тут почему-то меня дёрнуло понаблюдать за напарником. Оказалось – не зря. Вдруг я увидел, что он как раз наткнулся на какой-то подозрительный предмет, но, как ни в чём не бывало, двинулся дальше – вперёд.
– Эй, Сеня, там же какая-то штука! – выкрикнул я своему спутнику.
Тот остановился и настороженно глянул на меня.
– Не понял, какая штука? – протянул он.
Я удивился. Да как же Сеня мог не заметить?
– Да вон же она! – воскликнул я и, вприпрыжку перемахнув через рельсы, перебрался на сторону напарника.
Так я оказался прямо около этой штуки. Теперь я смог разглядеть её во всех подробностях.
Небольшой контейнер необычного сиреневого цвета, имеющий форму идеально ровного параллелепипеда. Внешние стенки словно подёрнуты сеточкой, ячейки которой представляют собой маленькие ромбики. Никаких линий разъёма и никаких замочных скважин.
С раскрытым ртом я провёл пальцем по сетчатой стенке. На ощупь она напомнила поверхность рифлёного металлического листа, хотя здесь маленькие ромбики скорее вызвали ассоциацию с пчелиными сотами. А ещё мне вспомнилась вафельница из детства – у неё была такая же ячеистая поверхность для выпечки.
Тут я ощутил около уха горячее дыхание Арсения.
– Да это просто какой-то блок для электрической разводки, – произнёс он.
Я оглянулся. На его изрытое оспинками лицо упал свет от штатной лампы. Я заметил в его глазах какую-то неуверенность, что ли. И тут меня озарило.