— Так положено инструкцией, — раздавил на обшлаге вошь эсбист. — Хлопцы, уберите эту падаль.
Чуть позже, уединившись в одном из отсеков, Гонта с радистом вышли на связь с Мюнхеном. и доложили о благополучном прибытии на место. А на следующее утро группа подрывников во главе с Гонтой и Хрущом вышла из укрепрайона для выполнения полученного задания. Оно заключалось в проведении диверсии на железнодорожном мосту через Стрый, в трех десятках километров от базы. Добирались туда двое суток, днем отсиживаясь в лесу, шли ночью. К объекту подошли вечером, залегли на опушке, Гонта принялся наблюдать в бинокль.
Ширина реки в этом месте была порядка ста метров, мост тянулся высоко над водой, опираясь на шесть бетонных опор. Он охранялся двумя охранниками ВОХР, один из которых, вооруженный карабином, прохаживался по мосту, а второй сидел на дальнем конце в будке.
— Быки[59] не подорвать, — оторвавшись от бинокля, сказал Гонта Хрущу, — динамита захватили мало. А вот на пролеты в самый раз. Так, Пугач? — обернулся к старшему из подрывников.
— Так, дружэ провиднык, — ответил тот, — на них хватит.
Где-то далеко загудел паровоз, затем возник дым, диверсанты насторожились. Вскоре по мосту прогремел тяжелогруженый состав из тридцати вагонов и цистерн, судя по всему, с горючим.
— Хорошо бы рвануть вместе с таким, — проводил взглядом удалявшийся эшелон Хрущ.
— Расписания движения поездов у нас нет, можем прождать всю ночь, — не согласился провиднык. — Хлопцы, приступайте.
Сначала к объекту покрались двое с ножами. Где перебежками, а где ползком подобрались к будке и исчезли там. Патрулировавший мост вохровец как раз удалялся от нее и ничего не заметил. Когда же, что-то насвистывая, пошагал назад, на подходе заметил, что будка пустая.
— Степан! Ты где? — приблизился почти вплотную.
Из-за будки мелькнула рука — вохровец с ножом в горле, захлебываясь кровью, повалился на настил.
— Есть, — опустил бинокль Гонта. — Подрывники, вперед!
Три фигуры в комбинезонах и с мешком побежали к мосту, заминировали его и вернулись с первыми двумя, а чуть позже тяжело ухнул взрыв. Теперь из реки торчали лишь бетонные опоры, меж которых висели искореженные пролеты с ограждением, над которыми поднимался черный дым.
— Есть что докладывать в Центр, — ткнул провиднык локтем в бок лежавшего рядом Хруща.
— Есть, — высморкался тот в траву. — Но еще лучше, если б там проходил воинский эшелон с москалями…
Этим же днем в лесном урочище Сколевского района Львовской области из потайного бункера на склоне горы, отвалив замаскированную дерном крышку, вылезли на свет два заросших щетиной человека.
Один, коренастый с широкими вислыми плечами, был в кепи с длинным козырьком и пятнистой утепленной куртке, вооружен штурмовой винтовкой, парабеллумом в кобуре и гранатой на поясе. Второй — Исаев: в «петлюровке» с трезубцем, сером солдатском ватнике, со шмайсером на шее и «ТТ» в потертой кобуре.
— Ну что, пошли, Лютый? — обратился к Исаеву коренастый, внимательно оглядев окрестности.
— Пошли, Гармаш.
Капитан работал под прикрытием. Уже более месяца МГБ Львовской и Ровенской областей проводили совместную работу по поимке надрайонного провидныка СБ Яремы.
С назначением на должность Первого секретаря ЦК Компартии Украины Хрущева деятельность республиканского МГБ по борьбе с националистическим подпольем претерпела значительные изменения. Главный украинский коммунист требовал перейти от физического уничтожения подполья к захвату бандеровских лидеров среднего и высшего звена с последующей вербовкой в целях дискредитации всего движения.
По агентурным сведениям, после разгрома в результате чекистско-войсковой операции банды Яремы, последний с ее остатками собирался уйти в Ровенские леса, чтобы там соединиться с тамошним куренем.
На стадии установления яремовцами контактов с куренем, чекисты в качестве связника с той стороны подставили Исаева. Однако осторожный «эсбист» на личную встречу с Лютым не пошел, а направил туда своего заместителя.
Встретившись в обусловленном месте, они договорились, что для начала Лютый проведет его в Ровенские леса, где тот оговорит с местным провидныком все вопросы.
Двадцатитрехлетний Гармаш находился в подполье с 42-го года, от призыва в РККА, когда та пришла в его края, уклонился, а от отправки на работу в Германию — тем более, отсиживался у дальней родни на хуторах. Там познакомился с такими же хлопцами и девчатами, связанными с местной ОУН, они и вовлекли его в организацию.