— С сорок третьего, товарищ генерал.
— В таком случае тебе легче. А теперь к делу.
Через несколько дней по одной из лесных дорог близ Каменец-Подольского, подрагивая на рытвинах, скрипела телега. На седелке подергивал вожжами дядько в крестьянской свитке, за ним свесили ноги по бокам еще трое: в полувоенном обмундировании, петлюровках с трезубцами и шмайсерами наизготовку. Вся группа была агентами МБГ. Старшего звали «Партизан», его спутников — «Лель» и «Мацько», возницу просто «Дядько». Партизан сотрудничал с органами три года, Лель и Мацько чуть меньше, все в прошлом служили в УПА, а теперь обеспечивали себе жизнь смертью бывших соратников.
Через пару километров дорога вывела к старому карьеру, где до войны добывали гранит, теперь брошенному и забытому.
— Тпру, — натянул Дядько вожжи, лошадь, всхрапнув, остановилась. Остальные слезли на землю, достали из телеги два туго набитых брезентовых мешка и немецкую зеленую канистру, после чего прихватили груз и направились по дну разработки, обходя каменные осколки, к дальней круче.
Подошли к бурлящему горному ручью, поднялись густым ельником наверх. Оттуда открывалась впечатляющая картина: уходящие к горизонту леса и балки, пересекаемые темными долинами, среди них — в каменных берегах извилистые потоки.
Здесь Партизан только по ему известным приметам нашел нужное место и, поставив канистру наземь, отвалил поросшую дерном крышку. Из подземелья пахнуло затхлым воздухом. Группа, подсвечивая фонариком, поочередно спустилась вниз (последний опустил крышку), и Партизан зажег висящую на крюке под бревенчатым накатом керосиновую лампу. Она высветила обшитый тесом бункер с двухярусными топчанами вдоль стен, столом в центре и буржуйкой в конце.
— Вот тут и будем жить, — сняв с плеча, повесил на гвоздь шмайсер.
— Не лучшее место, — вздохнул самый молодой — Лель, опустив на пол мешок и усевшись на лавку.
— Радуйся, что выпустили из лагеря, — пробурчал Мацько. — Или соскучился по кайлу и баланде?
— Ладно вам, давайте обживаться, — прервал их Партизан.
Схрон, в котором находились агенты, принадлежал последнему командиру УПА в этих краях — Мудрому. Несколько месяцев назад он был ликвидирован чекистами, но это держалось втайне. Более того, скрывая данный факт, чекисты инсценировали благополучный выход провидныка с двумя телохранителями из боя и отход по надежным маршрутам к старым связям. Теперь Исаев вместе с Поперекой решили использовать укрытие в предстоящей операции.
Приведя там все в жилой вид и протопив на ночь хворостом буржуйку, агенты закусили салом под чарку самогонки и завалились спать. На следующее утро (было воскресенье), переодевшись в гражданскую одежду и прихватив с собой браунинг, Партизан отправился в расположенный за лесом районный центр.
Там, миновав центральную улицу, направился к базару, где потолкался меж магазинов, лотков и телег с живностью и вышел к зданию почты.
— Одну минуту, гражданин! — появился оттуда сержант в гимнастерке с красными погонами. — Ваши документы.
— Мои? — удивленно вскинул брови Партизан, — щас…
И, выхватив пистолет, дважды выстрелили сержанту в грудь.
Прижав руки к груди, сержант повалился лицом в пыль, и та стала напитываться красным. Видевшие это начали разбегаться, где-то послышалась трель свистка, к почте заспешил наряд милиции.
Зевак быстро разогнали, сержанта, накрыв простыней, увезли на карете скорой помощи, а стрелка и след простыл. Словно не было.
— Убедительно все прошло, как по нотам, — сказал Исаев Никитенко, отходя от занавески окна в доме напротив.
Через неделю, вечером Партизан вместе со спутниками подходил со стороны леса к мосту через реку Мукшу соседнего района. Они были в полной экипировке, а в руках поочередно несли канистру. Мост был деревянным, ветхим и под строительство нового уже были выделены средства. В целях имитации диверсии его предписывалось сжечь.
Выйдя на опушку, все трое залегли в кустах, стали ждать ночи. А когда в небе взошла полная луна и на другом берегу погасли огни в хатах, Лель по знаку Партизана взял хлюпнувшую канистру и, пригнувшись, побежал к мосту. Через некоторое время там блеснула вспышка, а потом от ближнего конца к дальнему побежала огненная дорожка.
— Готово, — вынырнул из темноты Лель. Понаблюдав несколько минут, как разгорается пожар, группа отползла назад и скрылась в лесу.
Чекисты же по этим фактам запустили механизм слухов, в чем были мастера. И вскоре по близлежащим районам пошли разговоры, что в округе действуют «лесные хлопцы» Мудрого. А еще через какое-то время слухи дошли до соседней, Львовской, области, в которой с остатками подполья обосновался Кук. Он близко знал хмельницкого провидныка, доверял ему и решил консолидировать силы, для чего отправил на поиски соратника двух своих эсбистов — Чумака с Карпом.