— Как мне вас называть?
— Йозеф.
— А я Клаус, — блеснул железными зубами.
— Наш общий друг велел вам передать, — вынул гость из кармана пачку марок в банковской упаковке, протянув хозяину. Тот взял, пролистнул и спрятал в бумажник.
После этого они обсудили все детали операции. Она планировалась на завтра (то была суббота), к девяти утра Ребет приходил в редакцию газеты «Самостийна Украина», расположенной рядом с площадью Карлсплац.
На схеме, выполненной на листке бумаги Клаус показал, в каком именно доме находится учреждение, место, где удобнее укрыться, чтобы не мозолить глаза прохожим, а также ближайший переулок, в котором он, Клаус, будет ждать исполнителя на автомобиле. Чиркнув зажигалкой, Клаус поджег листок. Спросил, какое оружие будет использоваться во время акции.
— Место там не особо людное, но лучше без шума, — разжал пальцы над пепельницей.
— Пусть вас это не смущает, — глядя на легкий дымок, сказал Йозеф. — Все будет тихо.
— В таком случае я вас покидаю, — встал немец. — Еда в холодильнике. Когда будете уходить, прихлопните дверь, замок в ней автоматический.
Они распрощались, Клаус надел висевший в прихожей серый плащ и покинул квартиру. Оставшись один, Богдан по привычке тщательно все проверил. Жилье было однокомнатным, с туалетом, душем и небольшой кухней. Скромно обставленное и не дающее представления о хозяине. В тихо жужжащем холодильнике имелись несколько бутылок пива, сыр и баварские сосиски, в одном из кухонных шкафчиков — молотый кофе в банке, сахар и консервированные хлебцы.
Чуть приоткрыв штору, выглянул во двор, на который опускались сумерки. Там было пусто, с деревьев опадала листва, стал накрапывать мелкий дождь.
Приняв горячий душ, агент вытерся мохнатым полотенцем, причесался у небольшого зеркала и прошел на кухню. Сварил кофе на газовой плите, налил чашку, положив туда сахар, неспеша выпил, заедая копчеными сосисками и хлебцами. Вымыв чашку, все убрал, взял их холодильника бутылку пива открыл, прошел в комнату и, усевшись на диван, включил телевизор. Потягивая из горлышка, послушал выступление Аденауэра, а затем, переключив канал, до полуночи смотрел американские вестерны.
В шесть утра Богдан встал, принял холодный душ и снова выпил кофе. После достал из портфеля пистолет, проверил обойму. Затем, положив его в карман пальто, сжевал таблетку нейтрализатора. Через десять минут вышел из подъезда (утро было холодным и сырым), поглубже надвинув шляпу, поднял воротник. Скоро звук его шагов затих в еще спящих улицах.
Ровно в девять исполнитель был на месте.
Пройдя рядом с вывеской редакции, куда вели несколько истертых ступеней, он сразу же увидел предложенное Клаусом место для засады. Это была полукруглая ниша в стене, где на гранитом постаменте зеленел бронзой чей-то бюст.
В пяти метрах выше над ним выступала крыша здания, создавая нечто вроде алькова. Не заходя внутрь, агент свернул в переулок, где его должен был ждать Клаус, там в паре десятков метров впереди, у тротуара стоял «фольксваген». Миновав его, Богдан скользнул по стеклам взглядом, внутри сидел человек.
Ребет появился в половине десятого, заставив понервничать, и не со стороны площади, а из переулка, в котором ждал Клаус.
«Он!» Гулко забилось сердце, рука скользнула в карман, палец взвел курок. Профессор между тем приближался, с тростью в руке. Высокий, грузный, в черном макинтоше и тирольской шляпе с пером. На одутловатом лице поблескивали очки. Когда проходил рядом, агент выступил из ниши и, кивнув тому под ноги, произнес:
— Господин, вы что-то уронили.
Ребет недоуменно опустил взгляд, и в ту же секунду раздался щелчок. Легкое, с запахом миндаля облачко влетело в открывшийся в немом крике рот. Хватая руками воздух, объект рухнул на брусчатку. А стрелок, сутулясь, уже спешил к переулку, где вскоре хлопнула дверь, и послышался звук отъезжавшего автомобиля.
— Держите, — прикурив сигарету, Клаус передал ее Богдану. Тот взял ее, сжег в три затяжки и затушил в полной окурков пепельнице. Клаус тем временем вырулил на оживленную улицу и прибавил скорость.
— Тоже волновались? — Богдан взглянул на водителя.
— Нервы, — включил тот приемник, салон наполнили тихие звуки танго.
Доставив напарника в небольшое местечко в сотне километрах от Мюнхена, Клаус взял ему билет на проходящий поезд до Берлина. Оттуда на следующий день Сташинский позвонил в Ремаген Исаеву, сказав лишь одну фразу: «Наш друг отправился в путешествие».