Бес под столом поднял голову и недовольно заворчал. Мирдза храбро положила руку ему на загривок. Пес недоверчиво обнюхал ее руку, но позволил все-таки погладить себя, ворча для приличия.
– Видишь? – уже тише спросила она. – Даже приставили к тебе стража. Ему же нравятся мои поглаживания, но он все равно рычит. Так же и ты.
Крысолов усмехнулся и помотал головой.
– Нет. Просто мы оба питаем большую слабость к слабому полу – миль пардон за тавтологию.
Мирдза тоже мотнула головой так, что ее мягкие пушистые волосы растрепались окончательно, став словно облако, подсвеченное закатом.
– Неправда. Ты был готов следовать за своими наставниками и в огонь, и в воду. Никаких слабостей ты не испытывал, как и этот зверь. Ты всегда был сильной и целенаправленной зверюгой, надрессированной только на то, чтобы искоренять и пресекать. Неужели ты сам этого не замечаешь? Ты же перестал быть человеком…
– А я никогда и не претендовал на это «высокое» звание, – с хмурой язвительностью ответил он. Мирдза потупилась.
– Даже твое прозвище – Крысолов – оно и то о многом говорит, – глухо произнесла она. – Ты готов ловить крыс, давить их, не спрашивая – а кто эта крыса, и крыса ли она вовсе.
– Да, я Крысолов, – ответил он. – Но ведь кто-то должен очищать этот мир от крыс?
– А что потом? – спросила она почти невнятно – слезы душили ее. – Что потом? Когда ты выловишь последнюю крысу?
Крысолов грустно усмехнулся.
– На мой век крыс – более чем достаточно.
4. РАЗБИТЫЕ ВДРЕБЕЗГИ
Почтительно склонив голову к циновкам, устилавшим пол, немолодой, подтянутый в костюме-тройке человек произнес:
– Мы потеряли с ними контакт, святейший.
Сидящий на возвышении бритый наголо полноватый молодой – лет тридцати – тридцати двух – человек в расшитом золотыми узорами черном кимоно приоткрыл узкие глаза. Человек в тройке заглянул в их пугающую черноту и вновь склонился к полу.
– Мы ничего не можем сделать, – пролепетал он. Молодой человек изогнул брови.
– Правда? – с неправильным ударением спросил он. Человек в тройке сжался.
– Мы сделаем все, чтобы найти их, – пролепетал он.
– Да-а? – протяжно спросил полноватый молодой человек и дернул головой.
Из-за занавеса, прикрывавшего дверь, появился юноша, держащий на вытянутых руках бархатную подушку, на которой покоился меч-катана в темно-синих ножнах. С тихим шелестом клинок покинул ножны.
Человек в тройке что-то пискнул, но клинок, описав плавную дугу, обрушился на его шею, мгновенно отсекши голову. Обтерев клинок белой тряпицей, молодой человек вложил его в ножны и повернулся к юноше.
– Направьте по месту встречи группу, – с жестким акцентом произнес молодой человек.
Юноша поклонился ему и все так же бесшумно исчез за занавесом.
В эти катакомбы Чистильщик попал из бокового прохода метро, не отмеченного ни на одном плане перегона «Невский проспект» – «Василеостровская». Впрочем, таких проходов в питерском метрополитене становилось все больше и больше. Самое смешное, что проход находился ниже уровня Невы, ниже уровня грунтовых вод. Тоннель, правда, не затапливало – еще одна геологическая флуктуация этого странного города.
Двух кусак Чистильщик отстрелял без малейших хлопот, светошоковой гранатой ошарашил драккера и двинулся дальше. Напарника он оставил у входа в проход – ни к чему были ему лишние жертвы.
Чистильщик вступил в округлую пещеру и замер. «Boт оно, – подумал Лужин, – вот оно, легендарное гнездо аспида, которого никто не видел, кроме…» Развернувшись на шорох, который не уловило бы человеческое ухо, Чистильщик всадил в двухголовую змею три коротких бесшумных очереди. Перебитое пополам тело бессильно билось и изгибалось. Тотчас же несколько гранат – фосфорные и осколочные – полетели в разные углы пещеры.
Чистильщик отпрянул назад – и тотчас же почувствовал рвущую боль в правой лопатке. По-кошачьи извернувшись, он выстрелил в нависшее над ним тело. Матерый двухметровый аспид атаковал его вновь, но струя пуль отшвырнула его на стену. Упав на бок, Чистильщик разрядил в гадину оставшиеся в магазине патроны, рванул с бедра «стечкин», разрядил и его. Чувствуя леденяще-парализующее действие яда, коим обильно были уснащены зубы аспида, Чистильщик отполз в коридор, за поворот, и метнул в пещеру две осколочных гранаты. Сжался в комок. Рвануло, с потолка посыпалась земля, крепи заметно просели.
И Чистильщик пополз как можно быстрее к началу хода, точнее – к метрополитеновскому тоннелю. Остановившись на мгновение, он проглотил содержимое двух небьющихся пузырьков – желтого и красного – из своего подсумка. И снова пополз дальше.
– А так ли уж ты хочешь выполнять свой дурацкий долг? – спросила Мирдза, потянувшись к нему сигаретой. Он щелкнул «Зиппой».
– Как тебе сказать, – непослушным языком ответил он. – Скорее да, чем нет.
– И это мешает тебе сделать счастливой женщину, которая тебя любит? Ведь и ты же до сих пор меня любишь?
– Да, – вынужден был согласиться он. Мирдза усмехнулась:
– Так зачем это все? Зачем глупый риск?
– Из-за тебя, Мирка, из-за тебя.
– Из-за меня?!
– Да. Если бы не ты, я бы даже, может, плюнул на этот промысел. Но…
– Да?
– Но тебе не хотелось иметь дело с простым безродным бродягой. Ведь ты – наследница капиталов Калнышей. А кто я такой? Да еще и не человек. Тебе ведь это ни к чему.
– Кстати, я тоже ведьма – по бабке.
– Ну и что? Ведьма – не мутант без роду и племени. Кстати, действительно без роду и племени – я не знаю, кто были мои родители.
– Что вы говорите, командир? – услышал Чистильщик над собой голос Большого Грызя, которому он уткнулся головой в ноги.
– Ничего, – пробормотал Чистильщик, наконец погрузившись в блаженное Ничто и Нигде.