3. МЕСЯЦ БЕЗВЕТРИЯ
Крысолов бесшумно крался краем джунглей Нестерпимая вонь, доносившаяся из глубокого рва на окраине поселка, забивала носоглотку, и Крысолов практически лишился обоняния на ближайшие несколько часов. Очаровательный аромат состоял из запахов гниющего кала и прочих нечистот, а также нескольких десятков разлагающихся трупов людей и павших от болезней животных. Люди, правда, умерли не совсем естественной смертью: некоторые тела носили следы пуль, но таких было мало; остальным просто размозжили черепа ударами обычных земледельческих мотыг и лопат.
В эту африканскую глушь Крысолова занесло волею злого рока, воплотившегося в приказе командующего Ленинградским военным округом, откомандировавшего старшего лейтенанта Дорохова Сергея Петровича в распоряжение Десятки. А уж Десятка отправила его советником в эту богом забытую дыру.
Десятое Главное Управление Генерального Штаба МО ССС; направляло советских офицеров военными советниками за границу.
В перерывах между боями, где Крысолов максимально использовал свои навыки и разведчика, полученные в бригаде, и диверсанта, полученные в специнтернате, он обучал местную армию пользоваться допотопными советскими – времен Второй мировой войны – орудиями ЗИС-2[15], ЗИС-3[16]
и 152-мм гаубицами МЛ-20, средствами связи и управления огнем. Удалось привести в рабочее состояние пару самоходных орудий ИСУ-122[17]
и три СУ-76 М[18], неизвестно каким ветром занесенные в эти края.
Повстанцы снабжались в основном не менее устаревшим французским и западногерманским оружием, но несколько похуже, правда, обращались они с ним аккуратнее и эффективнее. Хотя дело явно было не в более высоком качестве их советников – «солдат удачи», в большинстве – американцев и французов. Просто правительственные войска, ощущая себя победителями, имея постоянные базы и бесперебойные поставки, халатнее относились к оружию и своим обязанностям.
Пару раз у Крысолова просто руки чесались пустить в расход перед строем пяток-другой своих подчиненных, но это запрещали неписаные правила советников, да и вполне писаные приказы начальства из Союза. В общем – тупость, жара, дрист и малярия. Слава богу, самого Крысолова три последние напасти не донимали.
Сегодня повстанцы захватили один из ключевых населенных пунктов провинции и перехватили инициативу в деле расправ в этом многострадальном поселке, по местным меркам – городе. И Крысолов, не слишком доверяя своим подчиненным, сам пошел в разведку, оставив на огневых позициях дивизиона за старшего прапорщика Злобина, старого тертого вояку – несмотря на его почти анекдотическое звание.
Крысолов пробрался уже на край поселка, осторожно, не поднимая лишнего шума выстрелами, зачистил несколько дворов, и тут его засекли. Пацан лет десяти вылез из какой-то грязной норы и, увидев белого человека, заверещал благим матом. Крысолова подвели две вещи – на ребенка у него не поднялась рука, хотя он мог срезать его до вопля, бросив нож, и тяжелый горб радиостанции на спине, изрядно снижавший подвижность. Через тридцать секунд, за которые он успел занять выгодную огневую позицию, Крысолов принял бой.
Первую пару мятежников он срезал двумя короткими очередями, сразу выдав себя гулкими выстрелами АКМа. Насколько он успел заметить, повстанцы были вооружены пистолетами-пулеметами MAC и штурмовыми винтовками ФН-ФАЛ. Следующую группу он разметал осколочной гранатой, родной Ф-1. А потом пришлось срочно менять позицию, так как на дворик посыпались восьмидесятимиллиметровые мины и стало жарко.
Сменив магазин, Крысолов попытался связаться с дивизионом, но рация молчала. Он стащил ее с плеч и невольно поблагодарил в мыслях старушку – в корпусе радиостанции застряли два крупных осколка. Оставался лишь один шанс – положиться на везение и виртуозный французский нецензурный сленг Злобина и вызвать огонь ракетами. Что Крысолов и сделал. Одной рукой удерживая АКМ и постреливая время от времени, он высадил в небо пять красных ракет.
И дивизион рявкнул. Так, что посыпались ветки в джунглях. Все двенадцать стволов, включая четыре гаубичных. Крысолова больно ударила земля, подбросив вверх, потом снова ударила, принимая на свою грудь. Что-то горячо резануло по ногам, оглушительно ударило по голове. «Как там это у американов? – успел подумать Крысолов. – Погиб от дружественного огня?»
Он приподнял голову, протирая запорошенные пылью глаза, и увидел, как над центром городка развернулись, выйдя из пике, «сухие», и ноздри тотчас же забило запахом горящего напалма. Огромные черно-оранжевые облака поднялись над плоскими крышами одно-двухэтажных домов. Жаром дохнуло и в лицо Крысолова, хотя он находился довольно далеко от центра. Снова что-то тяжелое ударило его по шее.
Угасающим сознанием он успел увидеть, как во дворик бешеным слоном вломилась родная и знакомая до боли СУ-76 с десантом на броне. Еще ему показалось, что с моторной решетки соскочил Злобин и бросился к нему, но тут сознание угасло, и Крысолов погрузился в черноту.
– Есть! – воскликнул Змей, когда Крысолов вывалился на острые камни.
– Ага, – прокряхтел тот, потирая поясницу. – Лучше бы я сюда упал просто так.
Он промахнулся мимо воды метра на три, но Змей не посчитал это грубой ошибкой. Первый опыт телепортации оставил Крысолова с одной стороны – разочарованным, с другой стороны – охмелевшим от восторга. Разочарование проистекало от капитального промаха мимо цели, но само ощущение от перемещения в пространстве опьяняло, как хорошее крепкое вино.