— Что за человек этот Борко? — осведомился Нейт.
— Глупый вопрос, — сказал Квин.
Нейт прищурился:
— Ладно, спрошу иначе. Мне следует его остерегаться?
— Это уже лучше. Мой ответ: да.
— Во время войны он возглавлял группировку боснийских сербов, — пояснила Орландо. — В особенности ярко они себя проявили во время этнической чистки.
— Веселенькая новость, — произнес Нейт.
Однако вид у него был далеко не радостный.
Квин обернулся к Орландо:
— А как насчет моей просьбы?
— Мне придется для этого привлечь кое-кого со стороны.
— Своего друга-параноика?
— Не параноика. А всего лишь осторожного человека. Он уже работает над нашим стеклышком.
Орландо вышла на контакт с человеком под кодовым именем Крот. Квин никогда с ним не сталкивался, но слыхал, что тот был слегка чокнутым. Говорили, что этот парень в свое время шпионил за студентами в общежитии. Судя по всему, свое прозвище он получил неспроста. Словом, Квин не слишком бы удивился, если бы и впрямь увидел перед собой крота.
— Так что не надо вешать ярлыки, ладно?
— Мама, — раздался детский голос за спиной Квина.
Он обернулся.
На пороге комнаты стоял Гарретт, сын Орландо. На этот раз Квин обнаружил в его облике больше западных черт, чем тогда, когда видел ребенка спящим.
— Гарретт. — Орландо встала.
— Вы так громко говорили, — произнес мальчик на английском. — Вы что, с ума сошли?
— Нет, радость моя. Все хорошо. Иди поздоровайся с Джонатаном и Нейтом.
Приблизившись к Квину, мальчик протянул ему ручонку:
— Здравствуйте, мистер Джонатан. Здравствуйте, мистер Нейт.
Квин нагнулся, чтобы пожать детскую ручку.
— Доброе утро, Гарретт, — сказал он.
— Вы мамин друг?
— Да.
Гарретт повернулся к Нейту:
— А вы?
Нейт кивнул:
— Да. Я тоже.
— Хотите посмотреть со мной кино? — осведомился у своих новых знакомых Гарретт и, устремив вопросительный взор на маму, добавил: — Можно, мы поставим «Невероятные куклы»?
— Мы бы не прочь, — ответил Квин. — Но нам пора уходить.
Гарретт от разочарования нахмурился.
— В следующий раз, хорошо? — произнесла Орландо. — Только ты будешь смотреть его в моей комнате, ладно?
— Ладно, — просиял Гарретт.
Квин слегка коснулся плеча мальчика:
— Приятно было познакомиться. Не печалься, хорошо?
— Хорошо, сэр.
Квин перевел взгляд на Орландо:
— Я против того, чтобы ты ехала.
Она, в свою очередь, посмотрела ему в глаза и сказала:
— То же самое могу сказать и я. До встречи в Берлине.
Она притянула к себе Гарретта и слегка потрепала его по волосам.
— Мам, хватит, — улыбнулся сынишка.
Вернувшись в отель, Квин поспешно собрал и сложил в сумку те немногие вещи, которые за время пребывания в чужой стране успел распаковать. Новую одежду и всякую всячину, на которую позарился во вьетнамских магазинах Нейт, они разделили меж собой и распихали по багажу. После этого Квин встретился с Нейтом в вестибюле отеля, чтобы уладить связанные с отъездом из гостиницы формальности.
— Из Хошимина отправляются несколько рейсов, — сообщила им женщина-администратор, — «Тай эруэйз». И конечно, «Эр Франс». Их офис через дорогу, рядом с отелем «Континенталь».
Квин поблагодарил ее и направился к выходу. Нейт поспешил вслед за ним. «Тай эруэйз» Квин обыкновенно предпочитал многим другим. Но «Эр Франс» почему-то показалась ему на этот раз лучшим выбором. Очевидно, потому, что путешествие на самолете этой авиакомпании в Европу обещало быть наименее беспокойным и утомительным. К тому же, если им удастся благополучно миновать Францию, это будет им только на руку. Двое белых пассажиров с паспортами европейского образца, прибывшие самолетом европейской авиакомпании, вряд ли привлекут к себе излишнее внимание.
Женщина за стойкой в офисе «Эр Франс» сообщила Квину, что на Париж есть вечерний рейс из Бангкока.
— А на этот рейс остались билеты?
— Сколько вам нужно? — Она была вьетнамкой и говорила по-английски с французским акцентом.[23]
— Два.
— Это не проблема. Будьте любезны, ваши паспорта.
Спустя пять минут билеты были у них в кармане.
Квин разрешил Нейту на прощание отобедать в ресторане «Май 99», но при условии, что будет его сопровождать. В этот день, конечно же, их обслуживала Ань. Надо сказать, что Квин в некотором смысле даже позавидовал Нейту. Вернее, позавидовал тому, что его молодой помощник мог хоть чем-то отвлечься от того проклятого положения, в которое они попали. Бывало, Квин сам тянулся к подобным минутным радостям, лишь бы забыть о кошмаре собственной жизни. Однако те немногочисленные попытки связи с женщинами, с которыми у него наклевывались более или менее серьезные отношения, в конечном счете оказывались совершенно бесперспективными формами самообмана и не позволяли ему забыть о той, с кем он воистину хотел бы быть рядом. По сути, они являли собой нечто вроде мостов, помогавших ему переправиться из одного пункта в другой. И ничего более. Ни один из начавшихся романов не продолжался более двух-трех месяцев и заканчивался, практически не оставляя в его сердце никакого следа.