Присутствующие переглянулись, через миг их взоры направились на Магнусена.
— Кто тогда он? — поинтересовался Ностальф.
— Когда ему задавались соответствующие вопросы, то в памяти всплывали образы монстров и молоденьких девушек. Предположу, что они наполовину люди — наполовину монстры. Если чистильщик — это человек, с чуть измененным телом, способный жить с частичным вливанием в тело крови монстров и использовать магию в их крови. То есть, для чистильщика главное, чтобы в крови была магия, он может с таким же успехом жить и с кровью мага, — произнес Магнусен. — Лафрат же — слияние монстра и человека. Внешне — он человек, с тем же набором органов чувств, и даже мыслит он как человек, только вот кровь его — это кровь монстра, которую он сам способен вырабатывать, и в отличие от чистильщика, ему не нужна кровь других монстров, чтобы поддерживать жизнь. Такова моя теория, основанная на тех обрывочных образах в его голове.
— Я думаю, вскрытие и более детальное изучение может дать ответы на многие вопросы, — прервал его Ностальф. — Лучше расскажи о том, кому он служит и какую цель они преследуют.
— Последнее сказать не могу. Они что-то задумывают в этой провинции Цулуата, но в точные планы он не посвящен — мелкая пешка.
— Жаль упустили колдунью, она наверняка знает больше, — мрачно произнес Ностальф.
— Но в его памяти нашлось место одной полезной для нас информации, — заметил Магнусен.
— И какой же? — спросил архимаг.
— Расположение одной из тайных лабораторий, где создают монстров и таких как Лафрат существ.
— Так чего тянешь? — воскликнул Ностальф, задумчиво глянул в сторону окна и произнес: — Так. Вечером подъедут чистильщики и маги, тогда-то и отправимся. Астер, ты переходишь в мое личное подчинение. Алаги, Гревиш мертв, так что будешь в паре с Магнусеном, пока не вернется его чистильщик, точнее — если вернется. Итак, где расположено это место?
— Как я понимаю, в той местности, куда отправился мой чистильщик и пропал.
Вечером прибыли колдунья Шаа и ее чистильщик Аята, которая ненавидит все сладкое. По крайней мере, когда предложили чай, она попросила его не сластить, а от конфет отказалась. Такая же высокая как Алаги, только вот формы чуть более женственные, но светло-русые волосы подстрижены коротко, и, если бы не достаточно крупная грудь да широкие бедра, ее можно было бы принять за парня. Шаа же оказалась опытной уже не молодой колдуньей с каштановыми с проседью волосами. Из-за впалых щек и общей худобы она выглядит чуть лучше, чем высохшая мумия, только взгляд жесткий и не обещающий ничего хорошего.
— Похоже, Тартон и Госталто запаздывают, — произнес Магнусен, когда небо потемнело.
— Ладно, не имеет смысла их ждать. Оставь Фраусу распоряжения, чтобы разместил здесь этих опоздавших, а мы отправляемся. Где находится это место?
— В нескольких километрах от села Тоскливое.
— Многообещающее название, — хрипловатым голосом произнесла Шаа.
— Тогда выступаем. Из-за того, что мы схватили Лафрата, они могут предположить, что мы допросим его и если настоятель «расколется», то поспешим в одну из лабораторий. Не хочу, чтобы они покинули ее, успев уничтожить и все оборудование.
— Ехать туда километров двадцать, — сказал Магнусен.
— Воспользуемся полицейскими паровозками. Астер, умеешь водить?
— Да.
— Алаги.
— Да, мэтр, — ответила чистильщик.
— Вот и отлично. Двух паровозок хватит.
Спустя полчаса группа покинула город. Дорога за городом, как оказалось, давно не ремонтировалась. По пути свет фар то и дело выхватывал небольшие ямы, из-за чего приходилось сбавлять скорость. Не меньше неприятностей принес гололед в некоторых местах, но в целом Астер справился, хотя в последний раз водил паровозку пять лет назад.
Село Тоскливое словно желало подтвердить свое название. Множество старых деревянных домов, окруженных покосившимися заборами. Большинство населения — старики. В центре села высится старая церковь, на вершине которой громко каркают вороны. Село окружает густой хвойный лес. Когда-то Тоскливое было совсем иным. В лесу поблизости были обнаружены несколько золотых залежей. То время можно было назвать воистину золотым для села. Множество людей ринулось в эти места в жажде богатства. И каждый, кто приезжал в эту местность, глядя на окружающий лес, не мог удержаться от того, чтобы не сказать: «Какое же унылое и тоскливое место!» И пусть село называлось иначе, но история не сохранила его названия для потомков, а вот, что осталось — это общее впечатление. Порою, когда еще в те давние времена путника спрашивали, куда он идет, тот отвечал: «В тоскливое» — и все сразу понимающе улыбались. Так что, когда жилы истощились, и искатели сокровищ покинули эти места, село так и осталось с названием — Тоскливое.