— Астер, как все прошло? — не выдержав, спросила Ника, когда они подходили к рынку.
Чистильщик машинально глянул в сторону угла, где в первый раз встретил девочку, что продавала спички.
— Он был в шоке. И не мог поверить в то, что тебя больше нет.
Плечи девочки опустились, взгляд стал печальным.
— Вот как? И правда, как он там без меня справится?
— Как-нибудь. Сам начнет продавать спички, — ответил Астер.
— Надеюсь он не сильно убивался?
— Сильно. Плакал, хватался за голову. Ему бы конечно хотелось, чтобы ты была жива.
Девочка шмыгнула носом, стала ладонями вытирать глаза. Похоже, как Астер и предполагал, Ника до сих пор не осознает до конца, что мертва, а духовная сущность соответствует ее восприятию реальности. Проще говоря, раз она не понимает, что мертва и продолжает вести себя как живая, то все остальное должно соответствовать образу живого — плач, смех, грусть и радость. Но главная странность в том, что никто ее не видит и не слышит кроме Астера, так что остается еще и такой вариант, что она просто плод его воображения.
— Пусть мне и печально, но я все-таки немножко рада, — внезапно произнесла девочка-призрак.
— Почему? — поинтересовался Астер.
— Я думала, что отец ненавидит меня. Нет, не так. Я была уверена, что он меня любит и заботится, но иногда что-то такое проскакивало в его словах и действиях, что начинало казаться, что я всего лишь какая-то вещь для него. И сейчас мне даже как-то легче, после осознания того, что я ошибалась.
Они двинулись мимо опустевших прилавков. Вдалеке слышны взрывы фейерверков, небо то и дело окрашивается то в красные, то в синие цвета. Ника идет рядом, все еще ступая по привычке как человек, только снег позади нее гладкий и нетронутый.
— Знаешь, несмотря на то, что сегодня я умерла, это все равно мой самый счастливый день, — внезапно сказала Ника.
— Почему? — спросил Астер.
— Потому что столько всего хорошего случилось. Я впервые поела индейку, вновь увидела бабушку, впервые за много лет обо мне кто-то позаботился, и я уверилась, что папа меня на самом деле любит. Разве не прекрасный день? А что до смерти, то рано или поздно все умираем. Странно, что я все еще на земле, а не отправилась на небо.
— Этот вопрос меня тоже интересует. К тому же, похоже, кроме меня тебя никто не видит и не слышит.
Девочка глянула задумчиво вперед.
— Может мы просто как-то связаны? Точно! Связанные судьбой. Как из какой-нибудь сказки, которые мне рассказывала бабушка. Ты принц, а я принцесса…
— Скорее всего это связано как-то с тем «демоном». Ты не можешь упокоиться и отправиться в иной мир, пока не будешь отомщена.
— Бу, как не романтично, — расстроенно произнесла Ника. — Ого, это отделение «Черной луны»?
Впереди у входа застыл Тольвальд. Увидев Астера, он поспешил навстречу.
— С возвращением, господин Астер. Как охота? Да вы ранены! Пройдемте быстрее, я окажу вам первую помощь! — воскликнул он.
Спустя пять минут они оказались в небольшом ярко освещенном помещении с белыми стенами. Астер улегся на кровать в центре комнаты, Тольвальд же, помыв руки и надев перчатки, склонился над раной. Пинцет с заостренными концами с трудом проникает в уже порядком зажившую рану, раздвигает куски плоти, цепляет фрагменты дроби. Вытащив очередную дробинку, Тольвальд кинул ее в небольшую металлическую коробку, раздался легкий звон.
— Ну и угораздило же вас. Вам повезло, что это были не серебряные пули, тогда бы рана не зажила так быстро, а кровь продолжала бы течь, — произнес Тольвальд.
Ника решила не заходить в помещение, так как не хотела смотреть на то, как потрошат чистильщика.
— Тольвальд, как закончишь извлекать дробь, у меня будет к тебе большая просьба.
— Какая, господин Астер?
— Я понимаю, что сейчас праздник в разгаре, но мне нужно, чтобы ты сходил к Олверту и привел в офис.
— Что-то важное? — спросил Тольвальд.
— Да. Это касается «Рассвета новой эры».
Пинцет замер в нескольких миллиметрах от раны, глаза Тольвальда расширились в удивлении.
— Хорошо, я немедля доложу господину о вашей просьбе.
Живот слегка щиплет, но это потому, что Астер — это Астер. Будь на его месте обычный человек, с обычным болевым порогом — он бы корчился на кровати и беспрестанно стонал. С другой стороны, лекарство, вылитое на рану, позволит ей быстрее затянутся, так что легкий дискомфорт можно и потерпеть. Бинты плотно стягивают живот, так что дышать немного не комфортно.
В теплом уютном кабинете повисла тишина. Астер сидит на гостевом диванчике, напротив него застыл Олверт. Взгляд мага мрачен, пальцы нервно постукивают по столику, на котором дымится пара чашек свежесваренного кофе.