Удар, отбитие, выпад… Ещё удар! Снова удар! Ускоряешься голубушка? Нет! Надолго тебя не хватит, а я могу продолжать веселье! Уходишь вправо с линии атаки? Уходи! Но огромная грудь здесь тебе помеха: инерцию никто не отменял.
Делаю подсечку заранее, за мгновение до того, как Юлия оказалась в нужной точке. Она падает, но умудряется в воздухе сгруппироваться и откатиться назад.
Великодушно даю ей подняться и, уже не ожидая атаки, нападаю первым. Азарт постепенно переходит в боевую ярость. Я уже не на показательном поединке, а собираюсь убивать Врага! Вот её шея! Такая белая и незащищённая! Хватит одного мощного удара мечом, чтобы…
— Стоп! Бой окончен! Я сдаюсь! — сдавленно вскрикивает Юлия, отпрыгивая на несколько метров назад и опуская оружие. — Макс…
— А? Чего? — очумело верчу головой, приходя в чувство.
— Макс… Ты… Откуда?
— Я же говорил тебе, что готов подтвердить Печать Магистра.
— Нет… Пройдёмте, господин Гольц, в мой кабинет. Пожалуйста.
Такая манерность и просящие нотки в голосе Достоевской смутили меня и заставили озадачиться.
— Максимилиан, вы… — осторожно начала беседу Юлия, когда мы оказались наедине.
— Юль! Ты чего? Вроде по голове не бил, а как шибанутая.
— Я не знала. Простите. Сомневалась…
— Чего не знала? Мне врачей вызвать? — совсем обалдел я.
— Теперь вижу, что вы — это не вы. И что к знатному роду Мольцы имеете прямое отношение… Даже больше.
— Юля, блин! Я вообще-то теперь Достоевский, хоть и тайный временно. Не мучай меня своим болезненным припадком.
— Извините… Извини. Дай мне пару минут собраться с мыслями.
Я послушно сел в кресло, глядя, как графиня маятником ходит по кабинету из угла в угол.
— Короче, Макс, — уже нормальным тоном произнесла она, усаживаясь напротив. — Подозревала, что ты искусно обманываешь Императора Александра, прикидываясь бастардом, чтобы замаскировать некоторые пятна своей биографии. Ну, почти никогда не бывает детей у простолюдинки от одарённого! Пара случаев известны. И то потом выяснилось, что бабы непростые оказались.
Подозревала… Теперь же твёрдо уверена, что никакой ты не заштатный немецкий отпрыск Меринбергов, а истинный Мольцы, в жилах которых течёт кровь не одного поколения Абсолютов. К сожалению, это тоже не вся правда. Знаешь, чем кровь Истинных Императоров отличается от простой одарённой?
— Тем, что её нельзя безнаказанно пролить ни при каких условиях: вмиг живьём похоронят родственнички.
— Это тоже… На самом деле, главное отличие в том, что даже имей ты сто поколений предков Абсолютов в роду, то всё равно будешь всего лишь Абсолютом.
— «Всего лишь»? Что-то у тебя настройки приоритетов сбились.
— Нисколько. Кровь Истинных Императоров может разбавляться сколь угодно долго, но она всё равно доминирует в потомках. Она делает их вне рангов и Печатей. Она даёт, извини за тавтологию, абсолютную власть над Абсолютами, когда начинает проявлять себя. Поэтому Императоры никогда… Точнее, не то чтобы никогда, а стараются блюсти верность жене и не ходят на сторону. Чтобы не множить конкурентов и не давать повода бастардам на трон. Понятно?
— В общих чертах. Такого нам не преподавали.
— Это информация не для всех, дабы не плодились самозванцы в каждой деревне. К сожалению, ты не самозванец, а самый настоящий Истинный. Я не знаю, кто трахнул твою маму, бабушку или прабабушку. Скорее всего, кто-то из венценосных принцев Римской Империи. Но ты имеешь право создавать свою Династию.
Думаю, твой отец Мольцы был в курсе, поэтому и пошёл против трона, чтобы возвыситься самому или за счёт тебя. У него не получилось, но остался сынок, который «случайно» оказался в Российской Империи…
— Да бред какой-то! — поражённо воскликнул я, внутренне холодея. — С чего ты взяла⁈ Я Голь…Тьфу, ты! Меринберг по папаше!
— Я ощутила, какая Кровь сегодня проснулась в тебе. Раньше не было подобного, но ты, видимо, накопил достаточно энергии для её активации. Когда ты намеревался рубануть меня по шее, я мысленно почувствовала это и была готова с радостью подставиться под удар. Ты стал существом, которому была готова полностью подчиниться. Помнишь приезд Александра Годунова? Когда он рядом, то такое же чувство.
— Ну, не знаю, Юль… Государь, конечно, мужчина сверхмощный, но на потерю воли меня не тянуло.