– Это уже следующий вопрос. А кто ты то такой, военный?
Штырь хмыкнул. То ли удивленно, то ли одобрительно, этого Енот так и не понял:
– Я капрал городской стражи. Так что имею право поинтересоваться, кто ты, и нахрена к нам приперся. За холмом сколько машин?
– Молодец капрал. – Мужчина наклонил голову набок. – Еще шесть. Только не стоит нас опасаться. Мы не воевать с вами приехали, а скорее наоборот.
– Это как так?
– Да вот так. Мне надо к вашему мэру, голове, бургомистру или как там еще. Может, впустишь? Броневик останется здесь. Я не гордый, пешком пройдусь.
Капрал хохотнул:
– Так тебя наш мэр и ждет. Наверное, с самого утра сидит у окошка, глядит, не наглядится: и где там мой капитан, да? Ну, развеселил, честное слово, ну…
– Весело тебе? – Мужчина косо осклабился. – А ты позвони, скажи, чистильщики приехали. Главный – Капитан. Тогда вдвоем поржем. Ну, капрал, давай звони уже.
Штырь нахмурился, отошел от бортика. По телефону позвонил вниз, коротко бросил несколько фраз для своего помощника. Потом вернулся, и снова перегнулся вниз. Седой все также стоял на одном месте, только достал из металлического портсигара длинную коричневую сигарку и закурил, деловито попыхивая ею и окутываясь сизым дымком. Енот, про которого капрал давно забыл, а мужик внизу вообще не обращал внимания, про себя подумал о том, что такая сигара наверняка совсем нехило стоит. Он видел такие на витрине лавки Фунта, славящейся своей дороговизной и недоступностью для большинства жителей. Фунт торговал в основном товарами, возимыми через моря, доставляемые через Мурман, или с дальнего Юга, и стоили они очень и очень недешево.
– Эй, капитан! – Капрал, судя по всему, решил основательно докопаться до незнакомца. Тот перестал вызывать стопроцентное опасение, а его бронированная машина стояла как памятник. Пулеметы не шевелились и никто больше из нее не выкарабкался. Так что Штырь, может и напрасно, но позволил себе немного расслабиться. – А что вы за чистильщики? Вон теми пылесосами, что из башни твоего тазика с болтами торчат, чего чистите то?
Капитан абсолютно невозмутимо пропустил мимо ушей явное оскорбление, и чуть помедлив, ответил капралу:
– Тараканов, мокриц, многоножек, к примеру. А у вас, скорее всего, займемся ночными хулиганами. Есть ведь здесь такие, которые по ночам спать вам не дают, да?
Штырь замолчал. Енот с удивлением посмотрел на него, застывшего столбом, с кадыком, лихорадочно ходившим вверх-вниз. Таким своего командира он ни разу не видел. Господин старший капрал был… испуган? Вот этим худым мужиком, дымившим своей выпендрежной самокруткой?!! Ну, дела… и тут до него потихоньку начало доходить.
Чистильщики, санитары, ассенизаторы поселений и пустошей чуть не погибшего и свихнувшегося мира. Люди, которые очищали города от мутантов и чудовищ, порожденных Полночной Войной. Те, про которых в кабаках, напоровшись, рассказывали сказки ветераны конфликтов, многое повидавшее на своем веку. Наемники, никогда не воевавшие против людей. Официально, во всяком случае. Исследователи заброшенных земель, таскавшие в города-государства, образовавшиеся после заключения Союза, разные диковины и технику. Из тех, что остались со времен, которые были ДО. Про них Еноту доводилось слышать. Ему, также, как и Штырю, стало ясно, что этого седого горлопана, стоявшего под стеной, наверняка и правда могут ждать в мэрии. Потому что, всего три месяца назад…
…Енот шел домой после окончания недели службы, рассчитывая на целых два дня выходных. В руках куча свертков из вощеной бумаги: кольцо деревенской колбасы, всученное на воротах (пожалела пожилая хуторянка молодого дохлого патрульного, а господин старший капрал своротил свой породистый нос в сторону, дескать много чеснока), с зеленью и яблоками, купленными на рынке (на первую зарплату в патруле, как же он ею гордился), с десятком яиц (настоящих, от собственных кур ефрейтора Чуба, проданных Еноту совсем по дешевке), с двумя свежими кирпичами хлеба (только из печи пекарни патруля). И отдельно несколько мятных пряников с изюмом для двух самых младших, близнецов. Поворот, дом старого коновала Горбача, хибара алкоголиков-дворников Рыжих и…
Группа Реда, выбитая дверь, свертки падают в пыль под ноги, но он этого не заметил. Медленно-медленно прошел вперед, люди расступились, пропуская. Глядели искоса, грустно и жалостливо. Енот зашел, пригнувшись под низкой притолокой, споткнулся обо что-то (деревянный конь близняшек), присмотрелся к дальнему углу, вытянув длинную шею. Мамина тонкая и бледная рука, темно-каштановые пряди, лежащие в засохшей луже. Потом… перед его глазами мелькнул потолок, и сгустилась темнота.