Невольников и скот в Агаш не погнали. Власть, сила, оружие - конечно хорошо, но приличия хотя бы внешне нужно соблюдать а, попросту говоря загребать жар лучше чужими руками. Так Карабек поступает всегда. Доехав до условленного места встречи, вест живой товар передали контрабандистам.
Мужчин и женщин разделили на две не равные группы - женщин оказалось больше. Пока Баскурт и главарь контрабандистов Хан по прозвищу "Гадюка" стояли в сторонке, их помощники вместе осматривали товар. Банну в своей неизменной кожаной безрукавке на голове тело, прея на солнцепёке, потирал потеющую лысину в то время тощий как жердь тип с жидкой бороденкой на по лошадиному вытянутом лице назвавшийся Карагач, бесцеремонно, как вещи осматривал невольниц. Баскурт отвернулся, не стал смотреть. А Карагач, заглядывая каждой в рот, грязными пальцами пересчитывает зубы, щупает груди, проверяя на крепость зад звонким шлепком. Причем тощий действует со знанием дела, как мясник оценивает корову, перед тем как зарезать, прикидывая: а сколько он сможет с неё поиметь?
Одни женщины бьются в истерике, другие тихо плачут, безропотно снося ощупывания тощего. Мужчины же скрепят зубами наблюдая как их жен, сестёр и дочерей оценивают как вещь на базаре. Один с рыком дернулся было в сторону Карагача, но бдительные охранники мигом успокоили пастуха, забив его прикладами. Хан, выслушав своего козлобородого помощника отсчитал деньги и передал Баскурту. На том и разошлись: люди Карабека повернули домой, а контрабандисты погнали живой, отсортированный по качеству и свежести товар на север страны, к проливу.
Батыр ехал почти не разбирая дороги, полагаясь только на чутье коня. Он верил и одновременно не верил. С одной стороны были воспоминания ребенка: отец вернулся с мастерских и принес игрушки - револьвер, кобура и маленькая сабля. Или как втроем с отцом и старшим братом ловят в большой деревянной бочке специально привезенную живую рыбу. В возрасте подростка, Карабек подарил сыновьям двух белых жеребцов и именные пистолеты. Карабек его отец, может и не самый лучший, но всё же... Родителей как известно не выбирают. Но рассказ бесноватого пастуха всколыхнул непонятную муть, давно слежавшийся в душе осадок вызывая из глубин памяти туманные образы и обрывки воспоминаний - усталое доброе лицо мужчины в круглых очках и пронзительно синие глаза женщины...
В город вернулись поздней ночью. После обмена любезностями под дулами пулемётов в лучах дуговых прожекторов, массивные ворота открылись, впуская заметно поредевшую группу. Ночью вообще-то ворота никому не открывали, но для сына Карабека и его людей сделали исключение. Баскурту не хотелось сейчас возвращаться в отчий дом, потому отправив помощника Банну на доклад к хозяину, сам поехал в дом для работников, куда его привез Дауд после охоты на куртагов.
Старый Картал давно отошел от дел и теперь жил в северной части города, в переплетении глухих улочек и фруктовых насаждений. Мутант выбрал тихое месте, подальше от людских глаз. Его боялись когда он служил Карабеку, возможно боятся и сейчас но простой люд лучше не провоцировать - выродков никто не любит.
Дом Картала встретил Баскурта запертыми воротами, лаем собак во дворе, и полным отсутствием интереса к посетителю. Несколько крепких ударов ногой по двери возымели действие: лай усилился и кто-то грузно зашаркал по ту сторону забора:
- Кого шайтан принес в посреди ночи?! - Проворчал голос. - Поди вон, а то собак спущу, - громко рыгнул.
- Открывай, мне нужен Картал.
Дверь со скрипом отварилась, из темноты выплыл ствол ружья и уперся в живот Баскурту. С другой стороны дробовика стоял грузный мужик с длинными сальными патлами до самых плеч в холщовой рубахе. От него явно разило спиртным. Впрочем, батыр не удивился. Это в столице, в Визасе за пьянку можно запросто остаться без головы. В Агаше нравы полегче, все же город торговый.
- Мне нужен Картал - с нажимом повторил Баскурт.
- Хозяин отдыхает, - икнул охранник. - Пускать никого не велел.
"Да ты же пьяный, собака" - подумал Баскурт. Мужик был в стельку, и держался на ногах видимо только от того что упер ствол ружья в живот гостю. Такой возможность не воспользоваться - грех.
Пауза затянулась. Охранник безостановочно таращивший осоловевшие глазки, моргнул. Баскурт сделал шаг в сторону, уходя с линии выстрела, одновременно выкинул левую руку с зажатой нагайкой в лицо. Тяжелый на манер дубинки хлыст с навершием из свинца, угодил охраннику точно в переносицу. Пьяница видимо такого поворота событий не ожидал, ведь он вооружен, пьян, море по колено, хозяина боятся, а ночной гость всего лишь сопляк да еще без видимого оружия. Потому удар прикладом собственного ружья в солнечное сплетение стал и вовсе болезненным сюрпризом. Нож у горла окончательно выбил весь хмель из головы и настроил на деловой разговор.