Пошатываясь Баскурт направился в конюшню. Кое-как запрягши коня, еле удерживаясь в седле, Баскурт выехал со двора. Воздух после дождя приятно холодил разгоряченную выпивкой голову. Отъехав несколько метров от дома, батыр, придержав коня, посмотрел на восток, где небо уже стало светлеть и вдруг четко осознал - что возможно видит восход солнца последний раз в жизни...
Гнедой нес батыра темными улицами бедняцкого района - большинство факелов и ламп уже потухли. Доехав до перекрестка, свернул на освещенную улицу, где живут зажиточные горожане - караванщики и ювелиры. Меньше вероятность, с разгону наткнувшись на что-нибудь в темноте свернуть себе шею. Хмель потихоньку отпускал распаленный рассудок. До ворот оставалось проехать еще несколько кварталов, когда дорогу преградила праздничная процессия. Ярко освещенный дом, гостеприимно распахнутые ворота, льющаяся музыка - толпа богато одетых людей что-то праздновала. Толи рождение, толи свадьбу. Баскурт придержал коня пытаясь объехать столпотворение когда к нему пристал один из празднующих:
- Эй! Зайди дорогой гость, раздели с нами радость! - улыбаясь плотный усатый мужчина взял под уздцы коня и потянул к воротам. Баскурт не успел ответить, как сбоку подскочил уличный комедиант с факелом и выдохнул огненную струю в небо. Испугавшись вспышки, конь встал на дыбы, сбив усача с ног. Толпа заголосила женским визгом, кто-то крикнул "он убил его". Двое в темных одеждах охранников вооруженные длинными ножами кинулись к молодому батыру, норовя его вытащить из седла. Баскурт отбив клинок саблей пнул одного нукера, почти не глядя рубанув второго поперек груди и пришпорил коня. Толпа бросилась в рассыпную от всадника. Вдогонку летели лишь проклятия.
Музыка стихла. Люди окружили лежащего на булыжной мостовой усатого мужчину с окровавленной головой. Но Баскурт этого уже не видел, во весь опор он несся к воротам основательно протрезвев мучительно соображал: что же он только что натворил и как будет прорываться через стражу?!
Баскурт только что понял:
"Дороги назад нет. Картал советовал бежать - именно так сейчас и получается. Нужно успеть достичь ворот до того как стража пустится ловить меня".
Обдумывая свое положение и варианты действий батыр выехал на главную улицу перед самыми створками. Ворота сваренные из стальных балок, с наклепанными в несколько слоев стальными листами высотой почти четыре метра и шириной три. В башенках по бокам сидели пулеметчики - по одному на каждую сторону. Но обстреливать они могут только пространство за стеной. Мощные дуговые прожекторы освещали степь перед въездом в город. В будке у самых створок обычно четыре человека. Что будет делать, Баскурт, еще не знал, и решил импровизировать по ходу дела.
- Сто-ой! - Поднял руку постовой с автоматом на плече, загораживая ворота. - Куда?!
- Мне нужно в степь. Срочно! - Запнувшись на мгновение, добавил - Я Баскурт Карабек-оглу...
- Да будь хоть сын вилайя, таков порядок. - Из распахнутой двери караулки вышел мужчина средних лет с короткой бородой и золотой бляхой на груди поверх кожаной куртки стражника. Он держал в руке баранью лопатку, от которой со вкусом, причмокивая, оторвал зубами кусок мяса, проглотил и добавил с улыбкой. - Я капитан городской стражи и говорю тебе Баскурт сын Карабека - ночью ворота закрыт для всех, - цыкнув принялся ковырять ногтем застрявший меж зубов хрящ. - В мое дежурство, да и не в моё - не пройдешь. Днём - пожалуйста.
Баскурт уже хотел было ответить наглецу и уже потянулся за саблей, но в караулке затрещал телефон, и батыр убрал руку с клинка, нащупав через толстую кожу куртки револьвер.
- Нурсын, ответь, я занят - скомандовал капитан одному из караульных. И добавил с усмешкой. - Наверное, Шудан опят что-то увидел со стены... Я беседую с высокочтимым Баскурт-беем.
Баскурт напрягся. Из-за стола в караулке поднялся стражник, видимо тот самый Нурсын неспешно подошедший к массивной коробке на стене и снявший трубку прислушался, мигом подобрался, став поглядывать на Баскурта через дверной проём.
"Наверное стражникам сообщают о происшествии на празднике в доме ювелира" - с тревогой подумал Баскурт лихорадочно соображая что станет делать, когда его вдруг собравшегося в степь посреди ночи решит задержать "дружелюбный" капитан. Гнить в зиндане до скончания времен или копать рвы вокруг городской стены до самой смерти - не входило в планы Баскурта. - "Мне еще многое нужно сделать и к Карабеку я на поклон не поползу, прося вызволить из тюрьмы. Никогда".
Баскурт спешился и принялся поправлять подпруги седла демонстративно не глядя на капитана.