Положение спас Полкан выбравшись из своего броневика:
- Я Полкан, караванщик. Впустите нас, - крикнул он стражникам.
- Вижу что Полкан, - донеслось со стены. Над краем зубца показалась усатая физиономия в стальном шлеме.
- Абдул, ты что ли?! - спросил Полкан задрав голову. - Старая лиса, открывай. Не видишь, на нас мудаки какие-то напали.
- Да вот нахрен вы мне тут сдались? - со вздохом ответил Абдул. - От тебя Полкан всегда проблем много. И почему один из твоих людей... он же из твоего каравана? Так почему на машине Тарантулов?
- Я взял её в бою! - встрял Баскурт.
- Ну да...
- Эй, Абдул! - вмешался Полкан, - или стреляй, или впускай! Не томи, еле живы остались. Как с делами разберусь - заплачу.
Абдул не ответил, лишь махнул рукой и скрылся за стеной. Створка ворот с диким скрежетом поползла вверх пропуская караван в посёлок Водовозов.
Баскурт, Полкан и двое водителей: один с броневика другой с грузовика - все четверо уселись под навесом прямо на улице. Завидев перемазанных в саже и крови посетителей переступавших порог, хозяин корчмы сразу же запротестовал, не желая впускать. Чего испугался - непонятно. Но в "Корчме" а именно так заведение именовалось - было не в пример грязней: низкое глинобитное помещение, пропахшее потом, навозом и табаком, скорей хлев, чем место, где едят люди. Но Полкан не стал возмущаться не гостеприимностью корчмаря, а молча вытолкал своих спутников обратно во двор.
Сидели молча. Водила с грузовика, средних лет тощий мужичонка, от пальцев правой руки и до самых ушей весь покрылся коркой - спекшейся кожей, волосами и одеждой. Он оторопело смотрел перед собой и время от времени подрагивал всем телом. От него явно тянуло палёным мясом.
"Этот, похоже, не жилец, - подумал Баскурт. - В таком гадюшнике как этот поселок вряд ли найдется лекарь что справиться с ожогами".
Полкан же сидел, сцепив руки и опустив седую голову, его длинные ногайские усы почти лежали на столе - похоже, он крепко задумался. Рядом, к хозяину каравана жался здоровенный детина шире в плечах и выше Полкана и Баскурта вместе взятых. У бугая было какое-то детское лицо с пухлыми губами и полным отсутствием растительности на лице. За два дня пути обоих водил Баскурт видел вот так вблизи впервые. Раньше познакомиться, как-то не сложилось.
Пришел хозяин: толстый мужик с круглым, как лепешка лицом, без бороды, но зато с длинными завитыми в косы баками на щеках. Он скинул с подноса четыре щербатые тарелки серой каши с кусками подозрительного мяса, расставил такие же щербатые глиняные чарки и хлопнул о стол громко булькнувшей бутылью и пробасил:
- Платим вперёд, уважаемые.
Полкан было рассеяно зашарил на поясе, но Баскурт его опередил, выложив на потертые доски стола желтый кругляш. Корчмарь пристально рассмотрел золотую монету, будто видел впервые, даже на зуб попробовал и вновь пророкотал, нависнув над столом:
- Маловато будет...
Видя, что Баскурт полез за второй монетой, Полкан ответил, опережая батыра:
- Волколак степной добавит. За твою кашу с крысятиной и трех патронов много.
Хозяин развернулся всей тушей, и что-то недовольно бурча под нос, шаркая ногами, скрылся в дверях корчмы. Батыр стал пристально рассматривать темные куски в своей тарелке - новость о том, что мясо крысиное аппетита не добавляла.
- Да не крыса это, - зачерпывая из миски полной ложкой, прошамкал с набитым ртом Полкан. - Не живут тут серые данным давно, мёртвая земля вокруг, радиация. Сурчиное мясо. Ешь.
Видя как усердно работают челюстями все трое, даже обожженный, батыр зажмурился и закинул полную ложку варева в рот... Теперь уже четверо махали деревянными ложками наперегонки как землекопы лопатами.
Полкан налил из глиняной бутыли мутной сивухи и никому не предлагая залпом выпил шумно выдохнув. Баскурт глядя на него про себя зарекся раз и навсегда пить спиртное, памятуя из-за чего начался весь этот сыр-бор с побегом из Агаша. А двое водил все это время сидевших молча тоже не пили, видимо, ждали приказа...
Батыр начисто выскреб свою миску и отодвинувшись на скамье от стола стал вертеть головой по сторонам. Правда, смотреть, в общем, не на что. Зато краем глаза Баскурт заметил пару моментов после которых в голове угнездилась мысль что пухлоротый водитель-охранник не только крутит баранку за деньги но и... согревает хозяйскую постель длинными, холодными степными ночами. Баскурта передернуло от этого "откровения" но он справился с минутным рвотным позывом и желанием порубить саблей, успокоившись тем, что это не его дело. Что впрочем, так и было.
Простая, но сытная еда, и чувство какой ни какой безопасности успокоили разыгравшиеся нервы и ноги перестали дрожать. На родной город Агаш нападали и мутанты и бандиты, и сам Баскурт волей не волей участвовал в охоте на всякую нечисть... Вроде-бы должно стать привычным опасность, визжащая картечью и рычащая смерть... Однако батыру было страшно. Страшней чем раньше, чем всегда. Раньше позади была семья, цель, стойкое чувство что всё не зря, всё ради отца, ради брата... А теперь? А теперь один на один со всем миром, и прикрыть некому. Биться не за что.