Ростом почти с самого Енота, со стройной и гибкой фигуркой. Одета в обтягивающие кожаные легинсы, заправленные в высоченные ботинки с мощными носами, шнуровкой на грубых берцах и толстой подошвой, заставляющей вспомнить о покрышках тех редких тракторов, что иногда пригоняли на починку фермеры. Слишком большая по размеру куртка со множеством карманов и темно-красная водолазка. Худенькое лицо с тонким красивым носом, подвижными губами и глазами зеленого цвета, с бегающими в их глубине бесенятами. Рыжие волосы были заплетены во множество тонких косичек, поднятых вверх и придерживаемых на лбу какой-то мудреной штуковиной, напоминающей гибрид сварочной маски и бинокля. И естественно, неизменный матовый пистолет в набедренной кобуре. Этому Енот даже не удивился. Такая, видно, мода у них в отряде.
— Привет. — Девушка улыбнулась, наблюдая за его невольным замешательством.
— Здравствуйте, — ляпнул парень, почувствовав, что начинает краснеть.
— Ну, здрасьте вам, — девица улыбнулась еще шире, — что так официально?
— Как-то так… — Он пожал плечами.
— Я — Медовая. Можешь звать Хани, если так будет удобнее. Будешь звать Медком, так заработаешь в лоб, понял?
— Понял. А я…
— А ты — Енот, и меня попросил за тобой приглядеть наш Тундра. Так что, господин рядовой, поступаете в мое полное распоряжение, до самого момента поступления новых указаний. Яволь?
— А? — в голову пришла мысль о том, насколько он глупо сейчас смотрится перед ней, откровенно создавая впечатление недалекого болвана.
— Ну, вот, не тормози, а? — Медовая покачала головой. — Давай хоть мазанись как-нибудь. Скажи, что сражен насмерть моей несравненной красотой, что ли… Скажешь?
Енот отрицательно мотнул головой, на что особа в кожаных штанах скорчила недовольную гримаску:
— Мог хотя бы наврать для приличия. Ну, да и ладно. Ты ел с утра?
— Да, то есть — нет. — Енот еще больше и еще мучительнее покраснел, да так, что сам почувствовал, как стали гореть уши. Но врать этой особе он почему-то не мог.
— Прав был Тундра. Хотя странно было бы, если б он был не прав. На то он и заместитель Кэпа. Тогда пошли на кухню, а уж потом примемся за дело. Ок?
Ну и что тут можно было сказать в ответ? Оставалось только мотнуть головой и согласиться, повесить оружие на плечо и пойти за ней. Девушка деловито топала в сторону навеса, торчавшего посреди лагеря. Рыже-серый пес также двинулся за ними. Видно, несмотря на ее присутствие, все равно не стал доверять ему больше.
Женщина, которую было видно из-за занавески, оказалась действительно небольшого роста и полной. Вернее, пухленькой, причем очень приятно пухленькой. Что она старательно подчеркивала, не обращая внимания на все еще утреннюю свежесть и гордо выставив в глубоком вырезе весьма приятные признаки женственности. Кудрявые светлые волосы прятались под синей косынкой, чуть курносый нос был в муке, так же как и красивые руки, с ямочками у локтей, которые открывали подвернутые рукава. Замызганного мужика, замеченного Енотом раньше, не наблюдалось.
— Привет, Мамачоля. — Медовая радостно улыбнулась поварихе. — Настроение и бодрость духа?
— С добрым утром, коза. — Женщина улыбнулась в ответ, продемонстрировав еще и ямочки на щеках. — Что это с тобой за незнакомый мне юный худыш?
— А это местный. — Девушка приземлилась на скобленую деревянную скамью, стоявшую за большим столом. — Его нам прикомандировали, а Тундра поручил мне взять над ним шефство. Енот, это Мамачоля, наша добрая волшебница. Ну а это, соответственно, Енот.
— Здравствуйте. — Парень аккуратно опустился на скамейку.
— Вот спасибо, и тебе быть здоровым. — Женщина дунула, отгоняя выбившуюся из-под косынки прядь, попавшую на глаза. — Местный, значит, это хорошо.
— Почему?
— Помочь сможешь там, где самим бы времени пришлось потратить много, и неизвестно — правильно ли. Ладно, что это я, трындю и трындю? Вы ведь голодные, наверное.
Последнее утверждение, как понял Енот, было не вопросом, а указанием к действию для самой поварихи. И действовать она начала незамедлительно, для начала ловко поставив перед ними по тарелке с омлетом. И хотя тот был приготовлен из яичного порошка, если судить по цвету, но голодный желудок не замедлил радостно заворчать при его виде. Чуть позже туда же шлепнулись горячие котлеты, и стало ясно, почему нос у Мамачоли был в муке. Вместо хлеба, правда, были галеты, но это праздник желудка испортить не могло. Напоследок прямо перед носом у Енота оказалась металлическая кружка с чем-то густого кремового цвета. Судя по запаху — кофе, хорошо разбавленный сгущенным молоком, так, как в последний раз ему делала мама. В той жизни, когда еще был жив отец и в семье имелись деньги и хорошие продукты. Глаза предательски защипало, и он наклонился вперед, стараясь не показать, что на них невольно выступили слезы.