Дробовик Глобуса дважды плюнул пламенем, беглец споткнулся и, перекувыркнувшись через голову, растянулся на снегу. Он был ещё жив, но вряд ли смог бы бежать, картечь, ударив в спину, перебила позвоночник, он пытался ползти вперёд, загребая гибкими руками грязный снег и извиваясь, словно настоящая змея. Мы спешились и подошли ближе. Никакой одежды на нём не было, только пояс из неизвестного материала, на котором висел непонятный прибор, сильно напоминающий древний плеер, тот, который ещё с кассетами.
Я нагнулся и, вынув нож, срезал непонятную аппаратуру. Принесём начальству, пусть разбирается. Вынул нож и Глобус, но для другой цели. Клинок вошёл твари в то место, где у людей находится ухо. Здесь уха не было, но было едва заметное отверстие, прикрытое прозрачной перепонкой. Для надёжности провернув нож, он выдернул его и протёр платком. Тело змеелюда ещё какое-то время вздрагивало, но по коже быстро пошли пятна разложения.
— Идём, — напомнил я, — нам тут больше нечего делать, надо Бармена спасать.
— Так ведь не бывает, — заявил Скелет, когда мы уже во весь опор неслись в сторону кладбища. — Бармен неуязвим, это все знают. Его убить нельзя.
— Ты же сам видел, как он пулю словил, — напомнил я, — так какого чёрта, надо хватать его и тащить в бар, только там спасём.
Доктор Грэйвс дело своё знал. Когда мы вернулись, он уже нашёл телегу, куда теперь аккуратно грузили Бармена. Тот был без сознания, тяжело дышал и вздрагивал. Живот его был замотан толстым слоем бинта, на котором расползалось пятно крови.
— Нужно скорее доставить его ко мне, — заявил доктор. — Я попробую прооперировать, у него крепкий организм, он до сих пор не умер, думаю, операцию переживёт.
Я даже удивился, что всё понял, да только не о том доктор думает.
— К чёрту операцию! Надо его в бар, только там…
— А где вход? — задал Глобус вопрос, на который не было ответа.
Иногда мы находили проходы сами, тогда нам выдавали специальный прибор, вроде компаса, но давали его только тогда, когда с нами не было никого из начальства. Бармен открывал проходы как-то иначе, не используя прибор, так что теперь мы без прибора и без Бармена и без прохода.
— А в чувство его привести можно? — испуганно спросил Скелет, — вот чтобы пару слов сказал, нам больше не нужно.
Я, как смог, перевёл. Доктор покачал головой, но всё же попробовал привести раненого в чувство. Способ он выбрал простой, сунул под нос ему какой-то местный аналог нашатыря. Бармен глубоко вдохнул и открыл глаза. Выглядел он паршиво, но, кажется, всё понимал.
— Бармен, выручай, — негромко сказал я ему на ухо. — Нужно проход открыть, только так тебя в бар доставим. Помогай, иначе все тут пропадём.
Тут я, конечно, слукавил. Мы-то не пропадём, в баре прекрасно осведомлены о том, куда мы направились, более того, они и связь какую-то поддерживать должны. Способ я не знаю, но как-то узнают о происшествиях.
Сказать, что Бармен нас выручил, нельзя. Он просто напряг все силы и вытолкнул из горла одно слово:
— Воротник, — а после сразу же отрубился, став ещё бледнее, чем был, видимо, кровотечение продолжалось.
Воротник. Что воротник? В воротнике ампула с ядом? Так зачем она, он и так скоро помрёт. Я начал прощупывать воротник кожаной куртки. Ничего. Потом перешёл к рубахе. Там, искусно спрятанный под тканью, нашёлся некий прибор, похожий на маленькую авторучку. Что с ним следует делать, я понятия не имел, поэтому просто нажал на кнопку. Мелькнула мысль, что это мог быть шприц с лекарством от пули в животе, но нет. Внутри раздалось негромкое жужжание, а потом прибор начал тонко, на грани ультразвука, пищать.
— Радиомаяк, — выдал вердикт Глобус. — Сигнал бедствия, сейчас из бара прилетит помощь.
— На чём прилетит? — не понял я.
— Да хоть на метле, — огрызнулся Глобус. — Сказали же, после случая с Чекистом примут меры. Вот и есть эта мера. Надо ждать.
— Джентльмены, — снова начал доктор. — Больного нужно доставить в больницу. Иначе я ничего обещать не могу.
Бармен был бледен и тяжело дышал. Но при этом помирать, вроде, не собирался. Должен дожить.
— Сколько мы сюда на карете ехали? — спросил я.
— Часа четыре, — прикинул Скелет. — Но скорость у кареты небольшая, а дорога петляла сильно. Думаешь, вертолёт пришлют?
— Запросто.
Прислали не вертолёт. Прилетело нечто, что даже у нас вызвало оторопь. Летающая тарелка. Метров шесть в ширину и полтора метра в толщину. Никаких пропеллеров, никакой реактивной струи, просто предмет, который передвигается по воздуху. Совершенно бесшумно и с огромной скоростью. Доктор и шериф стояли с разинутыми ртами и молча наблюдали непонятное явление. Я подумал, что внутри будет кто-то из начальства, но не угадал, там никого не было. Только пустота, непонятно даже, где двигатели находятся.