Мы попрощались с доктором и шерифом, пожали им руки и попросили особо не болтать об увиденном. Точнее, попросил я, как смог, а поняли они меня или нет, дело десятое.
Окон внутри тарелки не было. Мы просто залезли внутрь, стараясь особо не тревожить раненого, а аппарат взлетел и понёс нас в неизвестном направлении. Точнее, мы так подумали, поскольку никто не знал, что именно творится снаружи, а ход у аппарата был на удивление плавный.
Когда, спустя четверть часа, дверь открылась, мы все вывалились прямо в бар, который, к нашему всеобщему удивлению, был абсолютно пуст. Бармен тоже ударился об пол, да так, что от боли даже пришёл в себя. Всего на миг открыл глаза, а потом снова их закрыл. Но это уже не страшно. Теперь, когда он здесь, ему ничто не угрожает. Достаточно занести раненого в бар за секунду до смерти, как процесс умирания поворачивает вспять. Восстанавливается всё, вплоть до оторванных конечностей, дело только во времени. Мы не стали его тревожить, оставили на полу. Поднимем, когда ему получше станет.
Дальняя дверь отворилась, из неё вышел помощник Бармена, тот самый, что ни с кем не разговаривал. Подойдя к нам, он пристально посмотрел на лежавшего на полу Бармена и совсем по-человечески вздохнул. Потом, опять ни слова не говоря, нагнулся и аккуратно поднял раненого на стол. При этом парень совсем не напрягался, как будто поднимал вес в пару килограмм.
— Вы правильно поступили, что вызвали помощь, — сказал он вдруг, поднимая взгляд на нас, — спасибо, вы его спасли.
— Слушай, а как тебя зовут? — спросил Глобус, поймав парня на разговорчивости.
— Как хотите, — с печальной улыбкой ответил он.
— Ну, как-то тебя мама с папой назвали, — продолжал допытываться Глобус. — Тебе что, сказать трудно? Ради праздника спасения Бармена.
— Брюнер, так его зовут, — раздался слабый голос Бармена, он открыл глаза, но был по-прежнему бледен. — То есть, звали.
— Мне сложно объяснить, — смущённо сказал Брюнер. — У всех нас когда-то, очень давно, были имена. Настоящие, как и мы сами. А потом природа наша изменилась, мы перестали быть людьми в полном смысле этого слова, а потому отказались от личных имён. Я ничего лишнего не разболтал?
Последний вопрос был адресован Бармену. Тот улыбнулся и промолчал.
— А можно ещё вопрос? — вмешался я. — А нельзя бар портативным сделать? Не в плане чемодана с выпивкой, а в плане лекарственного действия. Какой-нибудь ящик, куда раненого засунул и вылечил.
— Бар, — голос Бармена становился всё более твёрдым, — это не просто помещение, это средоточие потоков энергии, присущее точке пересечения пространства разных миров, мы только усовершенствовали его действие, но взять и унести его точно никуда не получится.
Он задумался и добавил:
— Находясь в баре, человек словно бы находится сразу во всех мирах. На этом основано его лечение. Короче. Не объясню так.
Он встал и нетвёрдой походкой направился к стойке.
— Чего вы ждёте? — спросил он. — Переодевайтесь и сдавайте стволы. Отчёты писать не нужно, я сам доложу.
— Мы там кое-что подобрали, — напомнил я, протягивая прибор, снятый с убитого монстра. — Ты уже в отключке лежал, когда мы его валили. На поясе было.
— Спасибо, — он вздохнул. — Не люблю терять контроль над ситуацией. А вы молодцы. Что-то налить?
Обычное застолье, каковым мы по традиции снимали стресс после задания, не затянулось. Я вообще пить не стал, попросил большую кружку кофе, крепкого, с огромным количеством сливок и сахара. Здесь и такое можно.