Впрочем, я думаю, они каким-то образом защищают нас от упадка чувств. Когда утром, иногда ещё до включения дневного освещения, я лежу в постели и слышу, как птицы тоже просыпаются, чтобы начать новый день, я чувствую себя почти беспечно. И не я один - большинство из нас относится к канарейкам с большим почтением, понимая, сколько они для нас значат. Словно мы хотим искупить вину перед разрушенной природой и Богом, что назначил человека опекуном всякого творения так опрометчиво и неразумно.
Нас сейчас чуть более сотни человек, живущих на трёх из четырёх уровней шахты. Рядом расположен коридор, где стоят часовня, лазарет и большой зал, а на другой стороне прохода отправная точка для всех идущих наверх - там никто не живёт. На более низких уровнях в общей сложности шестьдесят семь комнат. В последнее время большинство пустует. Вначале же все были забиты до отказа. В некоторых проживало даже по шесть-семь человек. Увы, тогда смертность превосходила рождаемость. На самом деле превосходит по сей день, но разница стала значительно меньше.
Только что выводили: «Осанна…», как вдруг в часовню врывается с криком Юрек, техник, занимающийся обслуживанием генераторов.
- Люди! Карл мёртв!
Тишина. «Свят, свят, свят» увязает в горле.
- И, что ещё хуже… Мне кажется, его… уб-били!..
2
Месса продолжается только потому, что наш жирный пастор счёл прерывание её неуместным, а молитву за покойного - необходимой. Только несколько мужчин, в том числе я, покинули часовню и спустились с перепуганным Юреком на три уровня вниз, на склад. Остальные верующие получили приказ оставаться в часовне до его отмены.
Карл был другом всем нам. Про него говорили, что его присутствие лечит и что он мухи не обидит. Работал на складе, занимался распределением продуктов, воды и прочего. Трудно было представить себе причину, по которой кто-то захочет его убить. Но, очевидно, это было убийство. Как только мы вошли на склад, мы увидели, что тело Карла распласталось на земле, лицом вниз, в луже крови. В спине до сих пор торчал большой кухонный нож. Сам бы себе такого не сделал.
В нашей шахте жители не имели огнестрельного оружия - всё стояло в арсенале прямо на выходе, закрыто на ключ и вынималось только при выходе на поверхность. Но к приборам ежедневного пользования, что можно рассматривать как холодное оружие, каждый имел свободный доступ.
- За что?.. - вздыхает Норберт, рослый, но честный человек, который у нас вроде коменданта, в компании нескольких человек охраны. - Ведь двадцать лет никто никого не убивал.
- «За что?» не главный вопрос, - говорит один из его охранников, Мартин, молодой парень, который едва помнит поверхность до апокалипсиса, но зато отлично знает шахту. Несмотря на юный возраст, он один из лучших и самых опытных разведчиков.
- Я бы, скорее, спросил: кто? Товарищи… - начал серьёзным тоном, и я заметил, что все, даже те, кто намного старше его, посмотрели на парня со смесью уважения и интереса, - в наших скромных стенах завёлся убийца. Какими бы ни были его мотивы, он должен быть как можно скорее разоблачён. Он представляет угрозу для всех.
Киваем. Мы стоим вшестером над трупом и думаем, что делать. Кроме меня, Мартина, коменданта и Юрека ещё Антек, коллега Мартина из караула, и Зефек, брат жертвы. Он единственный не смотрит на труп, только скрывает лицо в ладонях.
Комендант подходит к телу и склоняется над ним, рассматривая орудие убийства.
- Нож, безусловно, с кухни, в этом нет никаких сомнений, - выносит вердикт. Мы верим ему, потому что его жена - повар, так что Норберт, наверное, часто у неё сидит и знает, чем там пользуются.
- Только что с того? Пока ничего, на кухню может войти любой, когда угодно. Но стоит спросить, - поворачивается в сторону энергетика: - Юрек, ты слышал что-нибудь странное?
- Абсолютно ничего, - отвечает дрожащим голосом техник. - Я работал на генераторах, потому что один начал как-то странно хрюкать. Да я бы так и так ничего не услышал. Я виделся с Карлом за полчаса перед мессой. Когда позже я пришёл сюда, чтобы попросить его о помощи, увидел вот это…
- Понимаю, - говорит комендант.
- Ты в последнее время видел тут кого-то подозрительного? - вмешивается Мартин.
- Нет, вроде.
Юноша цокает с недовольством и обращается к брату жертвы, сидящему на деревянном ящике с лицом, скрытом в ладонях.
- Зефек, сожалею о твоей утрате. Но ты должен нам помочь. Не знаешь ли, у кого-нибудь в последнее время были разногласия с Карлом?