— Значит, тебе нужно найти их и узнать, зачем они это сделали, только и всего, — вкрадчиво сказал Тансан.
— Легче сказать, чем сделать! — возмутился Алик, — особенно сейчас, когда выжившие бандиты дрожат от страха, забившись в самый глубокий отнорок своей норы.
— Если для их поимки понадобится помощь эксперта, то у меня есть деньги из черной кассы, которыми ты сможешь расплатиться.
— Сейчас в этом нет необходимости, — отмахнулся Алик, — мне хватает собственных ресурсов, ведь я веду расследование совместно с полицией Нью-Йорка. Я просто хочу обратить ваше внимание, что случившееся не укладывается в определенную картину — никто не будет нанимать кучу агрессивных клоунов, для того чтоб заполучить секретные данные. Если добавить к этому странное совпадение — бойцы обоих команд вместо переговоров начинают стрелять, оказавшись в одно время в одном месте, то становится очевидным — у нас нет пока полной картины случившегося.
— Займись этим, Алик. И помни, — добавил Тансан, показывая рукой вверх, — там тебе доверяют и готовы оказать любую помощь. Нам очень важно знать, кому понадобились эти файлы и почему.
* * *
Перетасовав, в очередной раз, виртуальную колоду досье на мертвых участников налета, Алик решил, что наиболее слабым звеном, является подружка Мистера Вскрытого — в миру Перигина Лекси. По своему опыту он знал, что громилы обычно подбирают подруг себе под стать — жестоких и неадекватных.
Обычно. Но не сейчас. Интуиция подсказывала Алику, что эта женщина был другой — хрупкой и ранимой. Пробежавшись взглядом по данным, он удовлетворенно кивнул: по происхождению она была с самого социального дна и не поддерживала отношений с родственниками — Перегрин помог ей подняться, став ей опорой и защитой. Без него она была никем.
Нужно было спешить — босс Перегрина, Джавид-Ли не был идиотом и вполне мог, рассуждая схожим образом, отправить кого-то из своих бандитов приглядеть за дамочкой.
Пройдя через несколько портальных врат, Алик и Саловиц оказались на южной оконечности Манхэттена, после чего прошли по 32-й улице до расположенного в центре Манхэттена Бич Парка. Саловец все порывался вызвать двухместное такси, но к тому времени снег прекратился, и Алик предложил пройтись на запад вдоль Восточного бульвара.
— Таки у нас похищение, — вздохнул Саловиц, — ИИ участка передает, что люди Райнера следили за квартирой и подменили записи, чтоб без палева попасть в квартиру. Стопудово они хотели застукать их на месте!
— А команда Джавид-Ли, в это самое время, думала, что они будут на яхте, поэтому квартира будет стоять пустой… — задумчиво сказал Алик, вот поэтому обе команды и столкнулись лбами в квартирке у Центрального парка. Впрочем, я не думаю, что целью бандитов было похищение.
— А шо тогда?
— Доступ к сети юридической конторы, естественно, — взмахнул рукой Алик, — защита которой строится на использовании биометрических данных. Присутствие Крависа во плоти помогло бы Кушику со взломом — он просто заставил бы юриста снять защиту. А удержание семьи в заложниках — отличный способ добиться содействия, не находишь?
— Так шо, усё свелось к покраже файлов?
— Да. Но ответ на этот вопрос не приближает нас к разгадке тайны — где сейчас находится семья Лоренцо.
Когда спутники добрались до улицы Дувр, старомодные наручные часы Алика показывали около трех часов утра. Они были единственными живыми людьми на улице — не было видно даже кибердворников. Ветер стих, было слышно как под подошвами хрустит подмерзший за ночь снег.
Район, по которому они шли, относился к обеспеченным — у всех домов были аккуратные дворы, у некоторых, даже с припаркованными у обочины тележками с моторными лодками. Дом Перегрина Алик узнал издалека — он был единственным, в чьих окнах горел свет.
Саловиц поднялся на маленькое крыльцо и нажал на кнопку звонока. Домашняя сеть запросила идентификацию, которую предоставили их электронные секретари. Адрея Хафлон приоткрыла дверь, испуганно выглянув наружу. Глаза её были заплаканными.
— Вы… ко мне? — испуганно пролепетала она детским голоском.
— Полиция Нью-Йорка, мэм, — вздохнул Саловиц, — можем ли мы войти?
Ничего не сказав, она отступила назад, оставив дверь открытой. Переглянувшись, Алик и Саловиц последовали за ней — старательно придав лицам соответствующее моменту скорбное и участливое выражение. Что было довольно непросто, с учетом того, что домашний халат Адреи представлял собой что-то с чем-то — свободное плетение из черного кружева с подкладкой из пушистых пурпурных перьев, настоящий шедевр Шредингера, оставляющий хозяйку и одетой и голой одновременно.