Алик вспомнил, что по данным досье, Перегрин подобрал её в одном из клубов Джавид-Ли, и она, очевидно, в виде ответной любезности, использовала клубную униформу в качестве домашней одежды — сохраняя пленивший мужчину образ.
Увидев Адрею во плоти, Алик довольно хмыкнул, удостоверившись в правильности своего выбора — аура неуверенности и растерянности, окружающий женщину, была такой-же плотной, как её экзотические духи.
— У меня совсем плохие новости, мэм — сказал Саловиц, стянув фуражку.
Андрея вскрикнула, прижав руки к лицу.
Отведя глаза, Алик начал рассматривать убранство комнаты, в которой они сейчас находились. Гостиная, в общих чертах, соответствовала представлением покойного бандита о роскоши — безвкусно декорирована в присущем гонконгским сериалам вырвиглазном стиле, в котором были смешаны стили, как минимум, из четырех разных эпох.
Наконец, Адрея убрала руки от лица, вытерев глаза салфеткой.
— Что с ним? Он пострадал?
— Вынужден сообщить, — чтоб не ошибиться, Саловиц зачитывал текст прямо с официальной бумаги, — шо твой партнер, Перигин Лекси, был найден сегодня мертвым. Выражаю соболезнование.
Всхлипнув, женщина опустилась на диван, утонув в мягких подушках, и потянулась к бокалу, стоящему намраморном столе около неё. Стоящая тут же бутылка дешевого бурбона была уже наполовину пустой.
— Это ужасно, — вздохнула она, — надеюсь, что он не мучился.
— В общем-то да, — поддакнул Саловиц, — ежели опустить нюансы…
— Расскажите мне, как он умер, — потребовала женщина, отпив из бокала, — не надо меня щадить!
— Он оказался в неправильном месте в неправильное время, в компании с неправильными людьми, — деликатно отстранив Саловица, сказал Алик, — но ты ведь и так это знаешь?
— Я ничего не знаю о том, куда он собирался пойти сегодня вечером, — моментально окрысилась Адрея, — мне он сказал, что собирается посидеть с друзьями в баре!
— Ты ведь знаешь, чем он зарабатывает на жизнь, верно?
— Он менеджер в компании «Урбан Сидерик Менеджмент» — гордо вскинув голову ответила женщина.
— В городской компании по уборке мусора? — спросил Алик, пробежав глазами по подготовленной электронным менеджером справке, — работающей в районе Грейвсенд и бухте Шипсхед?
— Именно, — ответила женщина, делая глоток бурбона из бокала.
— Тогда довольно странно, что мы нашли его тело в чужой квартире в верхней части города, после неудачной попытки ограбления.
— Я ничего не знаю об этом и не желаю обсуждать.
— С ним был один из его приятелей, кажется Дуэйн Нордоню. Не могли бы вы опознать его для меня, пожалуйста? — Алик поднял свой коммуникатор.
— Да, конечно, — кивнула Адрея, посмотрев на экран.
Чтоб сразу закричать, разглядев замерзшее бескровное лицо Дуэйна и опрометью броситься из комнаты в туалет, откуда, вскоре, донеслись звуки неудержимой рвоты. Алик и Саловиц многозначительно переглянулась, при этом инспектор показал ФБРовцу большой палец.
Пару минут спустя бледная Адрея, пошатываясь, появилась в дверях, пытаясь плотнее запахнуть свой халат — для чего он вовсе не был предназначен.
— Сукин ты сын, — выплюнула она, — знал ведь, что так и будет?
— Да, мэм, — кивнул Алик, — такая моя работа. В находящимся под моей защитой городе схлестнулись две банды, разорвав друг-друга на клочки, словно акулы, обдолбавшиеся кислотой. Твоему Перигину, кстати, еще повезло, честный выстрел, быстрая смерть. Не то, что остальным.
Не в силах справиться с ужасом, Адрея закрыла рот руками, слезы текли по её щекам.
— Перегрин был убит людьми Райнера. Они все там тоже полегли, но один, видимо, скрылся. Как ты думаешь, кто это был? Кого Райнер мог использовать для такой работы?
— Я ничего не знаю, — быстро ответила Адрея.
«Слишком быстро», подумал Алик, усиливая натиск.
— Думаешь, Джавид-Ли твой друг? Что он сделает с тобой? Единственное его желание, будь уверена, это прикрыть свою задницу. Как ты думаешь, что взбредет в его дурную голову, если мы отвезем тебя к нам, на двадцатый участок и подержим там парочку дней, а? А я могу это сделать. Обвинение предъявлять не буду, просто запишу тебя свидетелем. Это означает, что ты не имеешь право на Миранду, так что никакого адвоката тебе не будет…
— Я ничего не сделала, — слабо запротестовала женщина, сползая на диван.