— Тогда с какой целью Карцинома пытается украсть файлы? — спросил Тансан.
— Эй, это был мой вопрос… — начал, было, Алик и замолчал.
Перед его мысленным взором носились навеянные гонконгскими сериалами апокалиптичные картины — одна другой краше. Но он не стал торопиться вываливать все эти ужасы на собеседника — работа в ФБР научила его сдерживать подобные позывы.
— …впрочем, не буду гадать, — сухо сказал он, — в ближайшее время мы получим данные от экспертов, это укажет мне правильное направление расследования. Но мне могут понадобиться некоторая сумма денежных средств, чтоб достойно закончить дело.
* * *
Оказалось, что у береговая охрана ЮАР до сих пор содержит авиапарк в составе пары эскадрилий допотопных, Boeing TV88 — настолько старых, что пилотировались людьми — не напрямую естественно, но люди действительно находились в кабине, давая указания искину самолета.
Впрочем, несмотря на технологическую отсталость, самолеты могли разворачивать рои бортовых и подводных дронов, оснащенных всевозможными высокочувствительными датчиками, не сильно отличающихся от современных аналогов.
Несколько минут назад, два таких самолета долетели до точки, в которой находился лайнер «Небесный змей» в одиннадцать часов по нью-йоркскому времени. И, без особого труда обнаружил качающийся на волнах спасательный плот с отключенным спасательным маяком.
Эта деталь помогла Алику оценить степень паники, семей Лоренцо и Фаррон.
Все остальное было делом техники — в флаере имелась портальная дверь, так что как только обе семьи были подняты на борт при помощи лебедки, они были переправлены двадцатый полицейский участок — всего через семьдесят минут после того, как южноафриканскую береговую охрану официально попросили о помощи.
Алик был впечатлен.
Сидевшие сейчас на стульях в комнате допросов семьи выглядели как беженцы, чудом спасшиеся из какой-то зоны бедствия — тревога на обожженных солнцем лицах, неуверенные позы, волосы и одежда в соленых разводах от морской воды. Спасенные кутались в серебристые одеяла, вцепившись в бутылки с водой и шоколадные батончики.
Причина для такого поведения была понятна — вместо восторженных успешным завершением миссии их встретили трое разъяренных копов.
Алик попросил Саловица начать беседу — решив вмешаться лично после первого лживого ответа. После чего откинулся на спинку диванчика, стоявшего у стены комнаты, чтоб с комфортом наблюдать за проведением допроса.
Было очевидно, что люди, только что избежавшие смертельной опасности и пережившие несколько мучительных часов на утлом спасательном плотике посреди океана, определенно не выглядят лучшими друзьями.
Дельфина Фаррон обнимала Альфреда за плечи. Мальчику было всего десять но он старательно старался выглядеть надувшимся и обиженным подростком — хмурился, беззвучно шевеля губами, словно фотомодель, пойманная с куском торта ночью у холодильника.
Семейка Лоренцо выглядела только немногим более цивилизованными. Алик из всех сил старался не слишком пристально пялиться на Роуз — выглядевшую породистой трофейной сучкой — его ассистент подсказал ему что до свадьбы супружница работала моделью для различных брендов элитного нижнего белья.
Теперь она соответствовала идеальному образцу жены бизнесмена: процедура наращивания теломер заморозили её возраст на уровне вечных восемнадцати, а суррогатное материнство позаботилось о том, чтоб роды не испортили её идеальное тело, позволив замереть ей идеально соответствовать роли шикарной, знойной женщины.
Даже растрепанная после океанских испытаний, она выглядела сногсшибательно. Наблюдая за ней, Алик решил что она относится к типу «матерей-тигриц» — она усадила детей рядом, обнимая и защищая их от опасностей. Сам старина Кравиц Лоренцо был вполне под стать семейству — такой-же стереотипный питомец «Лига плюща» единственный из всех спасенных гордо восседал на стуле, выпрямив спину и гордо вскинув голову, словно говоря всем своим видом: «Мой коллега по уголовному праву находится на низком старте».
— Тяжелая выдалась ночка, — начал Саловиц, — Пять человек погибло…
Дельфина Фаррон коротко вздохнула — и это была единственная реакция. Ну, разве что Роуз Лоренцо прижала к себе детей еще сильнее.
— Хочу внести ясность, — продолжил Саловиц, — сейчас я говорю с вами по-хорошему. Но если вы начнете умничать или темнить, а так-же вешать мне лапшу на уши, я начну говорить по плохому. Для начала рассажу вас по камерами, — он обвел рукой дрожащих людей рукой, — всех, окромя детишек. Которых я отправлю в детский спецприёмник. Знаете чем тамошние работники отличаются от ротвейлеров? — улыбнулся он, — тем, что от ротвейлера можно спастись.