11 января Ежов отправил Сталину протокол допроса Валентина Астрова, близкого к Бухарину человека, который показал следующие вещи: в 1929 г. Бухарин с Рыковым, Углановым, Томским решил насильно убрать Сталина и его соратников, установка на террор была подтверждена в августе 1932 г., на подпольной конференции правых. Задачи со слов Астрова были поставлены еще в январе 1930 г : «БУХАРИН сказал, что нельзя определить насколько длителен может оказаться период восстаний, он может затянуться на ряд лет. Возможно, что в процессе борьбы за власть придется заключать временные блоки с эсерами или меньшевиками. Остановившись на крупнейшей роли СТАЛИНА, БУХАРИН сказал, что СТАЛИНА как главную силу в этом руководстве необходимо будет во что бы то ни стало устранить.
БУХАРИН далее указал на приближающуюся интервенцию и сказал, что СССР, при его нынешнем состоянии и при политике сталинского руководства, не сможет победить империалистов. В случае интервенции правые должны будут использовать военную ситуацию, сохранить свою подпольную организацию для продолжения борьбы за свержение сталинского руководства.
Выступавшие после БУХАРИНА участники совещания солидаризировались с ним. КУЗЬМИН в своем выступлении высказался за тактику «дворцового переворота», с арестом СТАЛИНА и других членов советского правительства.»16
В августе 1932 г. Решения были приняты такие: «Решения в основном свелись к следующему:
1) Сталинская политика партии, несмотря на внешние успехи индустриализации и коллективизации, привела страну к глубокому хозяйственному и политическому кризису. Страна стоит перед новой полосой народных восстаний против сталинского руководства.
2) Выход для страны возможен только при проведении программы правых.
3) Платформа правых, выдвинутая в 1928—29 гг. в речах вождей и их заявлениях, себя оправдала и должна быть сохранена.
4) Задача правых в текущий момент: сколачивать кадры и укреплять нелегальную организацию, усилить вербовку новых членов организации, ведя устную пропаганду и используя все возможности печатной пропаганды (нелегально), сочетая это с легальными возможностями.
5) Ориентировать организацию правых на близость открытого выступления с целью свержения сталинского руководства. Возможно, что для начала мы потребуем открыть дискуссии с тем, чтобы перенести ее в массы, а тем временем готовиться к активным выступлениям с примен0000000ением всех средств борьбы вплоть до восстания, террора и дворцового переворота.
6) Подтвердить правильность принятой центром правых тактики блока с троцкистами и заключить блок с леваками (ЛОМИНАДЗЕ, СТЭН, ШАЦКИЙ).»17
Показания у Астрова брались так, чтобы не раскрыть остальных заговорщиков из блока правых и троцкистов. Но для руководства СССР уже этого было достаточно, чтобы понять всю ужасную роль Бухарина в этом деле. Для Сталина это было непросто, так, как он всегда хорошо относился к Бухарину. Он считал его лидером большевиков, равному себе, такими словами: «Мы с тобой Гималаи – остальные ничтожество».18 Сталин называл его своим другом, но потом их дружба остыла, когда они разошлись по теме НЭПа. Но для Сталина Бухарин по-прежнему был хорошим партийным товарищем. Лазарь Каганович вспоминал:
«Был любимчик Бухарин, это верно, любимчик. Так же, как был любимчик у Робеспьера поэт Камиль де Мулен. И Сталин к Бухарину хорошо относился, любовно. Но «дьявольски неустойчив»! Политически. И Бухарин качался то влево, то вправо. То левый коммунизм, то правый. Вот в чем дело. И поэтому вынужден был хитрить, между левыми и правыми. И поэтому Молотов назвал его Шуйским. Вот вам мое слово о Бухарине. Не злое слово. И я к нему относился тоже очень хорошо, но политически он был дьявольски неустойчив и коварен, лицемерен. Всего можно было от него ждать.»19
Бухарин понимал, куда «дует ветер» и не сидел на месте. Он начал закидывать руководство страны множеством писем, он это делал еще с конца 1936 г., но по мере роста напряженности их становилось се больше и они росли в объеме. Суть писем была проста: он не виновен, его хотят оговорить настоящие враги. Он обвинил Пятакова и Радека в клевете, пытался дискредитировать их показания. Он также отвергал показания Зиновьева и Каменева, которые утверждали, что вели переговоры с Томским, который говорил также от имени Рыкова и Бухарина. На них было прямое одобрение насильственной борьбы с Сталиным. Он отрицал все, даже то, что был причастен к появлению рютинской платформы
16
Спецсообщение Н.И. Ежова И.В. Сталину с приложением протокола допроса В.Н. Астрова. Архив Александра Яковлева.
18
Запись Льва Каменева о его беседе с Николаем Бухариным 11 и 12 июля 1928 г. 100 ключевых документов по советской и российской истории.