13 января Бухарина вызвали на очную ставку с Астровым и Радеком, там же присутствовали Ежов, члены Политбюро Молотов, Каганович, Орджоникидзе, Ворошилов и сам Сталин. Сначала говорил Астров, он снова повторил историю, рассказанную в протоколе допроса от 11 января. Вопросы задавал в основном Ежов, реже другие присутствующие. Вопросы задавал и Бухарин, Астров сказал, что он все знает. Бухарин обвинил Астрова во лжи, о том, что он давал директиву о терроре. 20 Он полагал, что сможет защититься голым отрицанием, но именно это стало его ошибкой. Одно дело отрицать преступления, другое вообще все, заявляя, что он даже не интересовался платформой Рютина, хотя ею интересовались все, кому была не безразлична партия, вне зависимости от политической позиции. Сталин назвал эту часть утверждений Бухарина подозрительными. Потом была очная ставка с Радеком, на которой Бухарин опять отрицал все обвинения, но его удалось разговорить на предмет подозрительных контактов Радека с немцами. Тот заявил, что при Бухарине встречался с фашистскими профессорами, что Николай Иванович признал, но без криминальной составляющей. Радек также дал понять, что Рютин с его платформой исходили от Бухарина. 21
Показаний против Бухарина было так много, что они оставляли все меньше и меньше сомнений в его виновности. Он становился новым кандидатом на ключевую роль в новом судебном процессе. 16 января Бухарина лишили поста редактора газеты «Известия». 19 января он пишет Сталину письмо, где просит отпустить его в Испанию, в банальном бегстве он уже видел возможность спасения.22
Сталин не ответил на его просьбу о выезде, Бухарин продолжал засыпать его своими письмами, утверждая, что все есть клевета, оговор. 21 января в «Правде» вышла статья, где Бухарин ставится на одну доску с Пятаковым и Радеком. На следующий день Бухарин отослал письмо Сталину с возражениями содержанию статьи и снова заявлял о своей невиновности. Письма невиновности в Политбюро слал и его ближайший соратник Алексей Рыков. 28 января было принято решение вывести дело Бухарина и Рыкова на обсуждение предстоящего пленума ЦК. 2 февраля на имя Сталина поступило новое донесение, на этот раз от Николая Алексеева, помощника начальника ГУЛАГа. Сам Алексеев тоже был в организации правых, видя происходящее, решил обезопасить себя, выдав новую порцию компромата, которая связывала Бухарина с бывшим наркомом внутренних дел Ягодой. В письме говорилось, что Ягода еще с начала 1930-х прикрывал организацию правых, был связан с ним через секретаря Бухарина Цетлина. Алексеев вспомнил, как глава зам.председателя ОГПУ Меер Трилиссер требовал от него доклада Бухарину о положении дел в стране. Вся штука была еще в том, что Трилиссер был наряду с Ягодой назван Бухариным правым кадром в том самом диалоге с Каменевым. Для самого Трилиссера это разоблачение никак негативно не сказалось. Свое обращение к Сталину Алексеев заканчивал так: «Мне ясно сейчас, что т. Ягода не решался разгромить правых, боясь, что полное разоблачение правого центра приведет неминуемо к разоблачению всей истории правой оппозиции с деятелями, которой он на определенном этапе был связан.»23
5 февраля Сталин получил еще один протокол допроса, на этот раз П. Александрова, который признавался в том, что с 1931 года был членом нелегальной группы правых. Кроме истории о преступных методах борьбы он рассказывал, что Бухарин высказал идею: социализм возникнет через развитой капитализм, сталинская система никуда не годна. Строительство социализме с точки зрения правых провалилось и Сталина надо было убрать, вместе с его системой. Александров также дал указание на связь помощника Бухарина Цетлина с подрывными элементами в компартиях зарубежных стран. 24 Наконец 20 февраля Сталин получи еще одни изобличающие Бухарина и его правых товарищей показания, на сей раз от Якова Яглома, бывшего начальника Главконсерва НКПП СССР. Он заявлял, что правые были разделены на три группы: группу Бухарина, Томского и Угланова. Их общий координирующий центр включал в себя: Бухарина, Угланова, Томского, Рыкова. 25 В общей сложности на Бухарина собрали около 400 страниц показаний. 21 февраля Бухарин пишет огромное 81-страничное заявление, письмо в Политбюро и предстоящему Пленуму ЦК, где прощался с товарищами и отказывался признавать за собой любую вину. Он обвинял всех в клевете и заявлял о себе, как о честном большевике. 26
23
Записка Народного Комиссара НКВД Н.И. Ежова с приложением заявления Н.Н. Алексеева. 2 февраля 1937 г. Истмат.
24
Записка Народного Комиссара НКВД Н.И. Ежова с приложением протокола допроса П.К. Александрова. 8 февраля 1937 г. Истмат.
26
Записка А.Н. Поскребышева с приложением письма Н.И. Бухарина в Политбюро ЦК ВКП(б) и его заявления Пленуму ЦК ВКП(б). 21 февраля 1937 г.