Планы Ежова
Нарком НКВД Ежов судя по всему давно решил судьбу Бухарина и головки правых, он действовал в основном из двух интересов: своих и Германии. Устранение Бухарина и его группы было бы ощутимой потерей для правых, но выбора не было. Эти правые провалились, на них была уйма показаний, не было никакого смысла их пытаться спасать. Все что мог сделать Ежов на тот период он сделал, он выгородил оставшихся на свободе правых, в своих показаниях Бухарин Рыков и другие не называли других громких имен, которые на начало 1937 г. занимали важные посты: наркомфина СССР Гринько, зампредсовнаркома СССР Антипова, наркома земледелия СССР Чернова, главу компартии БССР Гикало, персека КП Узбекистана Икрамова, многих других. Бухарин их не выдал, до последнего рассчитывая на них и на самого наркома Ежова. Он знал, что Ежов правый и молчал. Но все-таки он провалился, и его расчеты на властных подельников были ошибкой.
У Ежова были и другие планы, провести перестановку кадров в НКВД, начиная с второго лица в органах, начальника главного управления государственной безопасности НКВД СССР (ГУГБ)Якова Агранова. Стоит отметить, что должность главы ГУГБ была крайне важной, глава структуры сосредотачивал в своих руках огромные полномочия : разведку и контрразведку, шифровальную и дешифровальную работу, оперативную работу, охрану транспорта и государственных лиц и следствие по политическим делам. Когда Сталин создавал ГУГБ, он действовал по мудрому принципу «не клади все яйца в одну корзину». Это должно было ослабить власть наркома Ягоды, начальник ГУГБ мог иметь прямой выход на членов Политбюро. По замыслу в конце 1935 г. главупр должен был возглавить Агранов, однако Ягода попросту отказался реализовывать это решение на практике. Каким-то образом до Агранова не дошли документы из ЦК и Ягода сам руководил ГУГБ. Лишь в декабре Агранов занял полагающуюся ему должность. Но уже в феврале 1937 г. Ежова перестал устраивать такой руководитель важнейшей структуры НКВД.
Ежову требовался новый кадр и он нашелся. Михаил Фриновский вспоминал, что Ежов был недоволен своим первым заместителем: «Вскоре после вступления в должность заместителя наркома ЕЖОВ начал меня приближать к себе, выделять из остальных замов, вести со мной более откровенные разговоры в оценке других замов, высказывать некоторое недовольство АГРАНОВЫМ. Перед распределением обязанностей между замами, помимо того, что я продолжал быть начальником ГУПВО, ЕЖОВ предложил мне интересоваться и оперативными вопросами, а примерно в 1937 году, после ареста ЯГОДЫ, он начал со мною вести разговоры в отношении возможного моего назначения первым заместителем Наркома. Во время одного из таких разговоров ЕЖОВ мне сказал: «Я предрешил этот вопрос, но хочу с тобой поговорить, только давай – по-честному, за тобой есть грешки кое-какие».
Вначале я совершенно опешил, думая – пропало дело. Увидев мою растерянность, ЕЖОВ начал говорить: «Ты не бойся, расскажи по-честному». Тогда я ему рассказал об истории с сокольническим делом, о своей связи с ЯГОДОЙ, связи с ЕВДОКИМОВЫМ и через него с ЛИФШИЦЕМ. Тогда ЕЖОВ сказал: «Грехов у тебя столько, хоть сейчас тебя сажай, ну, ничего, будешь работать, будешь на сто процентов моим человеком». Я растерянно посмотрел на него и пытался отказаться от назначения на должность первого зам. наркома, но он сказал: «Садись, работай, будем вместе работать и отвечать будем вместе».
Тогда же всплыла тема реорганизации группы правых и их защиты от разоблачения: «До ареста БУХАРИНА и РЫКОВА, разговаривая со мной откровенно, ЕЖОВ начал говорить о планах чекистской работы в связи со сложившийся обстановкой и предстоящими арестами БУХАРИНА и РЫКОВА. ЕЖОВ говорил, что это будет большая потеря для правых, после этого вне нашего желания, по указанию ЦК могут развернуться большие мероприятия по правым кадрам, и что в связи с этим основной задачей его и моей является ведение следствия таким образом, чтобы, возможно, сохранять правые кадры. Тут же он развернул план этого дела. В основном этот план заключался в следующем: «Нужно расставить своих людей, главным образом, в аппарате СПО, следователей подбирать таких, которые были бы или полностью связаны с нами, или за которыми были бы какие-либо грехи и они знали бы, что эти грехи за ними есть, а на основе этих грехов полностью держать их в руках. Включиться самим в следствие и руководить им». «А это заключается в том, – говорил ЕЖОВ, – чтобы записывать не все то, что говорит арестованный, а чтобы следователи приносили все наброски, черновики начальнику отдела, а в отношении арестованных, занимавших в прошлом большое положение и занимающих ведущее положение в организации правых, протоколы составлять с его санкции». Если арестованный называл участников организации, то их нужно было записывать отдельным списком и каждый раз докладывать ему. Было бы неплохо, говорил ЕЖОВ, брать в аппарат людей, которые уже были связаны с организацией. «Вот, например, ЕВДОКИМОВ говорил тебе о людях, и я знаю кое-кого. Нужно будет их в первую очередь потянуть в центральный аппарат. Вообще нужно присматриваться к способным людям и с деловой точки зрения из числа уже работающих в центральном аппарате, как-нибудь их приблизить к себе и потом вербовать, потому что без этих людей нам работу строить нельзя, нужно же ЦК каким-то образом работу показывать».