— Пожалуйста, господин Еннервайн.
Оказавшись на улице, гаупткомиссар запрыгнул в такси, ожидавшее своего пассажира.
— Куда поедем, господин гаупткомиссар?
Похоже, здесь его теперь знает каждый встречный.
— Просто поезжайте вперед. Названий улиц я все равно не знаю. Южная часть города, дорога на Штепберг, и там еще спортплощадка по пути. Последний дом на улице, с таким большим…
— A-а, понятно: вам нужна похоронная фирма Гразеггеров!
Таксист газанул изо всех сил. Ну конечно, Гразеггеры. Именно эта фамилия прозвучала несколько дней назад, когда веселая компания шла мимо дома с балконом. Похоронная фирма, значит. И гигантский список почивших местных жителей… Таксист гнал на дьявольской скорости. У Еннервайна зазвонил мобильник. Это был Остлер.
— Приветствую, шеф. Я приехал в больницу и не могу вас найти. Вы где?
— Не имеет значения. Что у вас нового?
— Я только что посмотрел фотографии в компьютере Джо. Это Гразеггеры, Игнац и Урзель, наши коренные жители. Семья уважаемая, с безупречной репутацией, серьезная до крайности. Двое детей. По вероисповеданию католики, члены церковно-приходского совета, щедрые жертвователи на новый орган, главные спонсоры ежегодного спортивного праздника для местной полиции. Их благотворительность не знает границ, видимо, похоронный бизнес идет неплохо. И вы тоже видели их разок, помните — когда мы были на прогулке и проходили мимо… Алло, шеф, вы меня слышите?
Еннервайн уже отключился. Быстрая езда с визгом шин воодушевляла его. «Безупречная репутация, говорите. Нет уж, все белое может оказаться черным», — думал гаупткомиссар. Хольцапфель, Нойнер, Бухвизер — и еще больше сотни умерших из местных жителей. Бухвизер, Хольцапфель, Нойнер — надо проверить, естественной ли смертью умерли эти люди. Кресценция, Корбиниан, Агата — эти старинные имена навевают образы богатых прабабушек, тетушек, дядюшек, трясущихся, рассеянных, нуждающихся в уходе, от которых ждут не дождутся наследства. Здесь что-то есть от подписей, в отчаянии сделанных на подсунутых завещаниях, от крысиного яда в кофе и мышьяка в земляничном пироге.
Однако сто тридцать убийств?.. Для какого-нибудь Чайнатауна это было бы неудивительно, но для такого крошечного курорта?.. И потом: Марио Боцца, Лучио Гарибальди, Педро Мальо — сплошные южане. Какое отношение к ним имеет здешняя похоронная фирма?
Мчащееся на умопомрачительной скорости такси сделало крутой вираж, и в этот момент с глаз Еннервайна как будто бы спала пелена. Загадочный список обрел смысл. Сто тридцать могил, двести шестьдесят имен, два уважаемых организатора похорон… С какой стати «уважаемых»! Ведь они прячут трупы!
Бешеная гонка внезапно оборвалась. Таксист ударил по тормозам, и машина остановилась как вкопанная.
— В чем дело?
— Проезда нет. По крайней мере пока.
Коровы. Дорогу преградили десятки коричнево-пестрых коров, неторопливо сходивших с горного пастбища, и каждая покачивала налитым выменем. Пробиться сквозь стадо на автомобиле было и вправду невозможно.
— М-да, пешком, как я погляжу, будет быстрее.
— Ну, тогда вперед.
— А сколько осталось до места?
— Пять минут езды.
Еннервайн распахнул дверь машины, схватил позаимствованные костыли и выпрыгнул на дорогу.
— Счет оплатит государство. До встречи.
— Эй!.. — крикнул таксист ему вслед. — Я подожду вас!
Гаупткомиссар заковылял вперед по дороге, лавируя между коровами. Справа вздымалась махина Крамершпиц, слева навстречу Еннервайну текла река Лойзах, а вдоль ее берега бежала узкая тропинка, точно не оккупированная буренками. Руки Еннервайна ныли от костылей. Собственно, у него болело все, что только могло болеть, однако им плотно овладел охотничий азарт. Пройдя несколько десятков метров, он встретил группу спортсменов на горных велосипедах и снова выхватил из кармана служебное удостоверение:
— Уголовная полиция, текущее расследование. Мне нужен…
Велосипедистов не пришлось долго упрашивать.
— Пожалуйста, садитесь, только, ради Бога, не сверзитесь с какой-нибудь кручи!
Еннервайн уже ничего не слышал. Он вскочил на велосипед и рванул с места. Теперь он не просто передвигался вдоль берега горной реки, но мчался по служебной надобности и уже почти не чувствовал боли, а ощущал лишь встречный воздушный поток, напоенный ароматами растений. Проезжая мимо спортплощадки, он краем глаза взглянул на юных футболистов, которым приходилось отжиматься в упоре лежа — бедняги! На обочине сидел золотистый ретривер, внимательно наблюдая за обстановкой. Еннервайн с шумом прокатил мимо собаки, та кинулась за ним — с самыми дружескими намерениями, но скоро выбилась из сил. Через пару сотен метров пес сошел с дистанции и уселся на дорогу, часто-часто дыша. У Еннервайна зазвонил мобильник. Крутить педали при условии, что у тебя ранена нога, да еще и говорить по телефону — слишком опасное занятие, и Еннервайн решил остановиться. Он сошел на землю. Может быть, что-то важное. Звонил Джо.